Лоуренс Аравийский

Согласно приказу, арабы племени аджейл заняли места на обоих флангах. Раздалась дробь барабанов, и певец-поэт, находившийся на правом фланге, запел песню о Фейсале и о тех удовольствиях, которые он доставит им в Ведже. Правый фланг подхватил припев. Немного спустя певец с левого фланга ответил подобной же песней экспромтом, после чего весь отряд телохранителей затянул свою походную песню.

Не успела песня замолкнуть, как появились два одиноких всадника, это были эмир Джухэйна и Ньюкомб. Услышав о выступлении, они пустились галопом догонять отряд. Ньюкомб был вне себя от радости, что успел прибыть вовремя, и привез с собой установку, полностью совпадавшую со взглядами Фейсала и Лоуренса.

Его прибытие, которое так легко могло оказаться причиной раздора, поскольку он был старшим в чине, в действительности лишь способствовало согласию, а наряду с этим усилению активности. Ньюкомб был одним из тех редких людей, которые, возвышаясь над массой, без колебания признают превосходство другого и остаются свободными от зависти, испытываемой в подобных случаях другими. Продолжительное пребывание в пустыне помогло Ньюкомбу установить правильный взгляд на создавшееся положение. Он судил о людях не по их чину, а по тому, что они собой представляли на деле.

Поскольку Ньюкомб убедился в способностях Лоуренса, его единственным стремлением было дать полную возможность им проявиться. Когда он присоединился к экспедиции, то опросил Лоуренса: «Чем я могу быть полезен?» — добавив при этом, что «старшинство в чине не играет никакой роли».

Одним из первых советов, которые он получил от Лоуренса, был совет о том, как носить одежду арабов. Лоуренс заметил, что «если бы несколько „таких арабов“ отправилось в арабском одеянии, то мальчишки, вероятно, забросали бы их камнями». Ньюкомб понял, в чем дело, и с тех пор до конца своего пребывания в армии Фейсала одевался, как араб.

На второй день из-за сильного дождя поход задержался до полудня, но к вечеру, когда отряд достиг египетской дороги паломников — широкого, хорошо протоптанного пути, проходившего у берега, — он пошел быстрее. Много задержек происходило из-за нехватки воды в дороге и отсутствия у арабов правильного учета времени. Например, у первобытного племени джухэйна не существовало единицы времени меньше дня или расстояния длиннее перегона или меньше шага величин, самих по себе изменявшихся в зависимости от настроения всадника я состояния его верблюда; они не могли представить себе чисел больше десятка. Подобные условия, несомненно, весьма осложняли штабную работу.

В результате, когда достигли, наконец, ложбины шириной около 26 км, которая была руслом высохшей реки, отряд запаздывал на два дня против намеченного срока. По пути следования к отряду присоединился молодой и отважный шериф Назир из Медины, сдерживавший несколько недель назад своим отрядом вылазку турок из Веджа. Много арабов пришло также из племени билли, чтобы присоединиться к наступавшей армии. Ньюкомб решил поехать вперед на быстром верблюде, чтобы подготовить вторичную отправку за водой и по возможности добиться отсрочки атаки Веджа с моря.

Лоуренс, приближаясь на следующий день с армией, услышал отдаленную стрельбу, заставившую его предполагать, что флот устал ожидать прибытия арабов и начал действовать самостоятельно. Когда, наконец, в полдень 24-го достигли Хаббана, то оказалось, что «Хардиндж» вернулся и его шлюпки были заняты перевозкой баков с водой. Стало известно также, что Ведж уже был атакован, хотя «Хардиндж» отошел еще до конца боя. Губернатор Веджа произнес перед гарнизоном зажигательную речь о необходимости защищаться до последнего солдата, но, услышав, что Фейсал достиг Абу-Зарейбата, бежал ночью с несколькими всадниками на верблюдах по направлению к Геджасской железной дороге. Остались сражаться лишь 200 человек турецкой пехоты, но с ними быстро расправились пулеметным огнем с кораблей, и таким образом высадившийся десант захватил город без особой трудности. Спастись бегством успела лишь треть гарнизона.