Лоуренс Аравийский

Возможно, что его смущение было усилено тем потрясением, которое он испытал, задав весьма профессиональным тоном вопрос относительно плана обороны передовой базы. С наружно хладнокровным видом, который таил в себе глубину, Лоуренс ответил: «У нас нет никакого плана, турки никогда не придут сюда искать нас». Штабной офицер больше не мешкал. Винтертон заметил, что «он грациозно удалился в свой самолет».

Однако от летчика Лоуренс и Джойс косвенно узнали, что ресурсы Самонда в отношении бомбардировочных самолетов окажутся недостаточными для прикрытия штурма Дераа. Поэтому альтернатива была откинута. Они решили остановиться на движении к северу от Дераа, для того чтобы обеспечить возможность перерезать магистральную. линию на Дамаск. На следующий день Пик со своим египетским отрядом и горстью гуркасов был отправлен на север с целью произвести предварительный прорыв у Аммана.

На рассвете 14-го главные силы численностью около 1200 человек вышли из Азрака и направились к большому колодцу с дождевой водой, находившемуся в 25 км к востоку от железнодорожной линии на Амман. К регулярным силам теперь были добавлены специально отобранные части бедуинов, Ауда с несколькими арабами абу-тауи и шейхами Зебн и Серахин. Нури Шаалан, порвав связи с турками. привел 300 всадников. Он также предложил помощь 2 000 всадников на верблюдах, но его просили держать их в резерве, чтобы не напугать крестьян Хаурама до наступления ответственнейшего момента для арабов в будущем. Лоуренс остался позади в Азраке, устраивая дела с Нури и Фейсалом, но на следующее утро он отправился за ними в «роллс-ройсе», прозванном «голубым туманом», который был его сверхмобильным главным штабом. Как обычно, Лоуренсу пришлось столкнуться с неприятными новостями. Пик вернулся обратно, не сумев выполнить своего задания. Его отряд наткнулся на большой лагерь местных бедуинов, которые получали от турок денежное вознаграждение за охрану железной дороги. Поскольку он не имел ни силы убеждения Лоуренса, ни мешков с золотом, чтобы заставить бедуинов перейти на свою сторону, он был вынужден вернуться обратно.

Эта новость чрезвычайно подействовала на Лоуренса. Если Дераа должен быть отрезан с севера и с запада, как это было предусмотрено, то для надежности, чтобы обеспечить операцию, он должен быть предварительно отрезан и с юга. Кроме того, он хотел, чтобы в течение ближайших двух дней Амман был центром операций. Однако было слишком поздно для того, чтобы отправить другой отряд из медленно передвигавшихся регулярных частей, так как нужно было спешить, для того чтобы достигнуть цели вовремя. Быстро прикинув все возможности, Лоуренс отправился выполнить эту задачу сам.

Он оказался в Умтайе впереди главных сил и еще до вечера произвел предварительную разведку железной дороги верхом на верблюде, обнаружив не только хорошую дорогу для автомобиля, но и подходящий мост для разрушений. После своего возвращения в лагерь Лоуренс рассказал остальным о своем плане и высказал предположение, что его сольное выступление, по всей вероятности, будет забавным. Как заметил Юнг, «по крайней мере для одного из его слушателей оно вовсе не казалось забавным, а казалось совершенно сумасшедшим планом. Однако именно сумасшедшие методы Лоуренса позволили взять Акабу, а на этот раз позволили перерезать железнодорожную линию Дераа — Амман».

На следующий день, в то время как главные силы продолжали продвигаться к северу от Дераа, Лоуренс отправился на запад к железной дороге у Джабиры с транспортом, «набитым до отказа пироксилином и детонаторами». Джойс и Винтертон сопровождали его на второй машине, а за ними следовал конвой из двух автобронемашин. Достигнув прикрытия у последнего рубежа перед железной дорогой и захватив с собой 150 фунтов пироксилина, Лоуренс перешел в броневую машину. На машине он отправился к мосту, в то время как другая машина заняла оборонительную позицию. После непродолжительного сопротивления турки сдались, и Лоуренс принялся за работу, а Джойс поспешил к нему с другой машиной и пироксилином.

Это разрушение доставило Лоуренсу громадное удовлетворение искусством, с которым оно производилось. «В дренажных отверстиях — пять сводов; были вставлены шесть небольших зарядов зигзагообразно; взрыв их сильно расшатал арки моста, причем разрушение явилось прекрасным образцом того замечательного типа, который оставил скелет моста фактически нетронутым, но шатающимся. В результате противник, прежде чем попытаться произвести исправление, должен был уничтожить оставшуюся часть моста». Едва они успели закончить разрушение моста, как показался неприятельский патруль.