Ловчие Удачи

Когда поднялась последняя решетка, резкий порыв холодного ветра вырвался наружу из пролома в скале. Стражи шарахнулись в стороны от разлетевшихся углей с железных треножников. Только четверка невозмутимо осталась стоять на месте. Наконец, гном взял себя в руки и пошел впереди, освещая путь факелом. Среди бликов, бросаемых пламенем на неровные стены пещеры, бесновались тени. Они в дикой пляске кружили над головами, завораживая взгляд, падали к коленям шедших путников и выли! Стонали, молили и плакали, протягивая бесплотные черные лапы к голенищам сапог. По вискам Феникса заструился холодный пот, но, поддерживаемый довольно мощным заклятием объединенных усилий некроманта, друида и ларонийского колдуна, он шел уверенно, все глубже и глубже погружаясь во мрак, который, казалось, с каждым шагом пожирал свет факела, сначала такой яркий, но все более становившийся блеклым и тусклым. Возможно, это было несправедливо по отношению к гному, который вел их, но чародейство подхлестывало ноги солдата вернее двойного бича, при этом надежно заткнув ему рот, отчего были слышны только жалобные постанывания. К концу пути страж шарахался в стороны от любой подозрительной тени или звука, но Кассар безжалостно, железной рукой держал сознание гнома, подавляя чувство опасности.

Некромант был одним из тех немногих, кто озаботился тем, чтобы урвать себе солидный кусок знаний, оставленных орденом в архивах Старой Башни, и, разумеется, вложил их, как прозорливый банкир в надежное и выгодное дело, а именно в период дележки наследия орденов Стихий. Когда Аир А’Ксеарн и его сподвижники обеспечили магам беспрецедентный крах, Кассар пустился во все тяжкие, стремясь раскопать хоть немного сведений о Бездне, так как подозревал, что магистры ордена Смерти не раз пользовались чем-то оттуда, из самых дебрей небытия. Сколько вычислений… Целое море астрологических формул оставил некромант в черновиках прежде, чем смог узнать немного больше известного всем прочим, а именно, что в ночь появления Странствующей Башни будет самое верное время для странствия в Бездну. Кассар не собирался просто так идти по тоннелю до Форпата. О, нет! В его планах было совсем другое. Он также не верил заверениям Карнажа и ларонийского колдуна о том, что те просто так направляются в Форпат. Возможно, он бы и поверил им в любое другое время, но не теперь, когда башня Хроноса появилась у побережья Покинутого моря. Она неплохо искажала пространство и выявляла все скрытие опасности, которые хранили Бездну. Это был шанс!

Мало кто знал, откуда именно Хронос добыл свое могущество, которое позволило странствовать даже в Запустении на краю мира — границе, неизвестно от чего отделяющей и куда способной привести. Кассар же подозревал, каким именно образом бывший имперский придворный чародей средней руки нашел путь туда, куда на самом деле вели тоннели. Попасть в Бездну — это вам не дверь открыть. Туда должно было погрузиться вместе с телом и сознание возжелавшего постичь таинства. Однако телесной оболочке требовалась одна из двух равно опасных вещей: либо ритуал, сложный и муторный, либо совпадение определенных условий. Кассар решил использовать второе, так как для первого, как он ни силился, не мог изыскать ни средств, ни сведений. Поэтому никуда этого стража с факелом, что шел перед ними, он отпускать не будет и слушать возражения тех, кто с ним, тоже не станет! Он слишком близок к цели и никто, и ничто его не удержит! Впрочем, лишняя осторожность не помешает, а страж в качестве безвольной марионетки, как разведчик, вполне сойдет. Взмах бледной кисти с длинными костлявыми пальцами, и решетка сама собой опустилась. Эхо закрывшейся магической печати прокатилось треском и гулом в чернеющую глубь тоннеля…

Они медленно двигались вперед, под жалобные завывания гнома, которые, словно у побитой собаки, вещали о предсмертной тоске, когда животное чувствовало, как сердце бьется всё медленнее и медленнее.

Треск и гул магической печати вернулись назад, и прямая линия пересекла стену тоннеля рядом с ними. Ларониец метнулся вперед и начертил в воздухе знак — под возникшим куполом, как по команде, укрылись остальные трое. Из глубин нарастал грохот. Стоны гнома перешли в истошный вопль, когда пространство перед ним исказилось и лопнуло, рассыпавшись на осколки.

Темнота превратилась в смесь сложных геометрических фигур, которые выпирали отовсюду, тысячью тысяч плоскостей вертикально и горизонтально перекрывая тоннель и наступая на тех, кто дерзнул вторгнуться в Бездну. Плоскости мутными зеркалами окружали со всех сторон, складываясь в объемные фигуры, на гранях которых застыли рисунками тени. Те самые, что ползали под ногами, пока четверка спускались вниз.

Кассар распахнул неимоверно широко свой рот и издал крик, вернее, плачь бэнши[22]. Зеркала разбивались, осыпаясь дождем осколков. В одном они увидели того самого стража, который вел их сюда. Даже пламя факела в его руке застыло, изогнувшись и скривившись подобно лицу несчастного, ставшего частью двумерной плоскости.