Ловчие Удачи - 2 книга

Полукровка глухо зарычал от слишком сильного приступа. Трясущимися руками он открыл склянку с зельем и капнул себе на кончик языка. Снова приступ боли, да еще замутило от едкого эликсира, не обрадовавшего своим появлением голодный желудок. Но скоро немного полегчало и тошнота отступила. Он схватил в охапку ножны со своим мечом и прислонился плечом к высохшему дереву. Вперив пустой взгляд в пляску языков пламени маленького костра, он так и собираясь просидеть до самого рассвета.

Откуда-то издалека, в темноте, раздался облегченный вздох, проплывший над самыми кончиками острых ушей «ловца удачи». Феникс даже не шевельнулся. Сильванийский скакун задергался и беспокойно фыркнул. Из темноты к ним вылетела стайка светлячков. Пламя костра спряталось где-то среди углей, уступая этим существам право светить и радовать глаз Феникса.

Полукровка изумленно наблюдал за парящими вокруг него огоньками. Нигде, кроме Сильвании и острова Палец Демона, он их не встречал. И вдруг тут, посреди начинавшейся зимы, такое чудо! Он разглядел, что маленькие насекомые на самом деле были иллюзией, настолько слабой, что оказались даже прозрачными. Похоже тот, кто прислал их сюда, знал, где Карнаж всегда хотел оказаться после любой драки в подворотне, погони или схватки в каком-нибудь темном закоулке…

Там, далеко на острове, с учителем, чтобы старик снова был жив и больше не оставил его одного так рано. Еще до того, как Феникс был выброшен на дорогу неизбежного отмщения — самого малого, что мог сделать для заменившего ему отца. Ведь Киракава не отшатнулся от осиротевшего полукровки, словно от прокаженного, не повернулся спиной, как сделала тетка после гибели Аира. Карнажу никогда не забыть, как он протягивал к ней руку, но эльфка как-то грустно посмотрела на него, пришпорила коня и уехала по дороге, растворившись в вечерних сумерках. Тогда глубокое отчаяние впервые захлестнуло его там, посреди острова Палец Демона, когда он подлинно ощутил, что никому больше не нужен в целом свете. До конца своих дней Карнажу не забыть, как старик успокоительно положил ему руку на плечо. На первый взгляд невзрачный, сухой как щепка, низкорослый старичок с глазами щелочками, хитро смотрящими из-под широкополой тростниковой шляпы. Он так смешно выговаривал слова на феларском языке, словно оступался всякий раз на окончаниях…

Героические свершения родителя не согреют ночью у костра, не дадут миску похлебки, не позаботятся и не научат никого и никогда, а лишь дадут пример. Если дадут. Когда Феникс смотрел вслед удалявшейся всадницы, рыдание комом подкатило к горлу мальчишки, которому едва исполнилось одиннадцать лет. Обида глубоко ранила молодое сердце. Что он такого успел совершить? Когда умудрился стать настолько нежеланным для всех?! Все вокруг только и умели, что объяснять ему мудреными фразами о наследии Xenos и прочими сопряженными трудностями. И только старый Киракава промолчал, улыбнулся и протянул ему флягу с водой, помогая запить и проглотить тот ком, что грозил вырваться из горла рыданием. Единственный, кто остался верен клятве, данной его отцу: наставлять и защищать наследие Xenos. В тот вечер они сидели у костра на берегах Саины, что своими водами разделила остров Палец Демона на два берега. И над водой среди камыша летали эти светлячки. Тогда Карнажу было так тепло, как никогда более не грел его ни один костер, и так спокойно, как нигде более под звездным небом у обочин бесчисленных дорог.

Выполнив очередной заказ и сжимая в руке туго набитый кошель Феникс снова и снова ощущал бездушный хлад этого золота. Оно могло накормить и напоить, устроить на ночлег, избавить от трудностей и подкупить недоброжелателя. Но никто не смог бы, даже за все те немалые суммы, что «ловец удачи» получал от магов, вернуть ему ту реку, тот костер и старого учителя, что так смешно выговаривал феларские слова. Хотя бы это… Ведь оно казалось полукровке гораздо проще, чем абсолютно невыполнимое желание обрести то, чем обладали прочие дети — семьей, домом и… детством. Когда в одной старой книге он наткнулся на измышление неизвестного мудреца о судьбе героев и их детей, то лишь грустно улыбнулся. Он был хорошо знаком с этим. Не просто забыли, стерли со страниц жизни прочих. Не пустили в новый мир, который сотворили героические предки.

Светлячки кружили вокруг него, одиноким силуэтом гревшегося у костра в ночи, увлекая взгляд своим мудреным полетом и незаметно поглощая время до рассвета.

Феникс снова был там, на берегу Саины, и грелся с учителем у костра…

Кто же это для него сделал? Кто смог понять?

Взгляд желтых глаз оторвался на мгновение от дивного танца огоньков в воздухе и остановился на слишком ярко светящемся медальоне, прикрепленном к ремням на груди сильванийского коня.

Так вот каким образом столь слабая иллюзия могла добраться сюда.

— Спасибо, Кассар, — прошептал «ловец удачи».

* * *