Ловчие удачи

— Пришлось здорово разодрать бедняге всю спину, чтобы сделать возможным запихивать кристаллы в те отростки, — Филин бросил на спящего Карнажа сочувственный взгляд и пододвинул к бутылке еще одну кружку.

Мастер тут же наполнил. Дуэргар одним махом осушил. Часовщик налил ему еще. Снова одним глотком опорожнив содержимое, Филин вытер ладонью губы.

— Пора тебе уже спать, а то поздно, — посоветовал Скиере дуэргар, — А мы с тобой, Ян, давай помянем Галчонка.

После этих слов на лице Часовщика впервые за все то время, что полуэльфка видела его, показалось нечто похожее на эмоцию:

— Как?! Когда?

Филин было открыл рот, собираясь вкратце ответить на вопрос, но осекся, глянув на полуэльфку, и снова протянул Яну свою кружку, значительно кивнув.

Скиера плотнее закуталась в покрывало и устроилась на плече Карнажа, стараясь отогнать воспоминания о темном эльфе, умиравшем сегодня у нее на глазах, на холодных камнях тоннеля с распоротым животом. Сквозь подступающий сон, который все никак не овладевал сознанием, утомленным и взбаламученным увиденным, она слушала тихий разговор. Хотя собеседники и подождали немного, давая ей возможность заснуть.

— Кеарх из гильдии… Пырнул знатно, чертов живодер!

— Что к лекарю не снесли. Да не смотри ты так, я про нашего говорю, — возмутился Ян.

— От трактира «У старой гарпии»? Он бы сто раз помер, прежде чем дотащили. Это если стража не повстречалась бы по пути.

— Совсем озверели. В гильдии уже своих режут. Точно надо собирать манатки и рвать когти из города. Вот заказы докончу и все. И так многих знакомых умельцев половили да в Башню отправили. Что за времена настали, ей богу!?

— Я вот тоже не думал, что с теплого угла сниматься придется, — грустно отозвался Филин.

— Тебе-то чего? Ты же из гильдии ушел давно. Все тихо мирно, чин чином. Это твой Карнаж, звереныш, новичка убил, да и наставника присоседил на тот свет.

— А ты его не трогай! — повысил голос дуэргар, — Сам знаешь, как дело было. Парень созрел, и крылья тоже зреть начали — вот башню и сорвало. Ты вспомни, как он выл, когда мы с тобой ему спину латали и кристаллы совали. Зато потом сразу утихомирился.

— Не напоминай. И так, как вспомню ту кровавую кашу у него на лопатках тогда, аж дрожь пробирает. Что ж эти ран'дьянцы за твари, коль у них такая чертовщина на спинах вместо крыльев?

— Не наше это дело, — отрезал Филин, — Сам куда податься думаешь?

— В Лангвальд.

— И я туда же.

Помолчали. Клацнули кружками.

— Сам, все же, каких дел натворил, если у меня спрятался? — немного отпив, спросил Ян.

— Не поверишь! На старости лет стража угробил.

Часовщик поперхнулся и глубоко закашлялся.

Глава 3

«Новая дорога, что новая обувка…. Бродягами рождаются»

Жан по прозвищу «Стоптавший сотню сапог»

Темноту разорвал детский крик полный ужаса.

Маленький мальчик стоял один посреди ночи на склоне черной как сажа горы. Чьи-то сильные руки протянулись к нему и схватили. Он вырывался. Там, на самом краю, извивалась в вихрях пламени женская фигура.

Словно огонь факела… ОНА сгорала, проливая гиблый свет кругом себя, разрывая темноту ночи… И сильный ветер, уносящий вверх пепел с черного мрамора «жертвенного алтаря».

Для мальчика ОНА была воплощением всего того, что вообще светлого могло быть в серой безысходности, что заполняла жизнь тех, кто созерцал Сокрушение Идолов.

— Мама! — сиплый крик простуженного ребенка был просто криком мало еще понимающего в этой жизни существа, чтобы полыхнуть злобой или обагриться яростью.

— Будьте вы прокляты!!! — раздался другой крик, полный того, чего, покамест, был лишен предыдущий.