Ловчий (СИ)

Я не стал ждать, чем все это закончится. Ударил мечом снизу-вверх, в прыжке, из очень неудобной позиции, достал владеющую самым кончиком клинка, но и этого хватило что бы сорвать заклятие. По мраморной коже хлынул поток черной крови, владеющая взвизгнула, ее лицо нечеловечески исказилось, став похожим на гротескную уродливую маску, она потянула ко мне руки, но я уже ударил второй раз — разрубив ее от плеча до пояса.

— Что ты натворил, дурень! — в сердцах заорала ловчая. — Ее надо было взять живой!

— Страховал тебя, — спокойно ответил я, стараясь унять закипающую злость. — Язык придержи…

— Ладно, извини, — Таисия на удивление быстро остыла. — С тебя пока нельзя требовать большего. Сойдет и так. Быстро бери ее на руки.

— Зачем?

— Еще один вопрос… — угрожающе протянула чародейка. — Бери сказала! Так надо!

«Вот же сука…» — я ругнулся про себя, глянул на распростертое в огромной луже крови изрубленное тело, помедлил немного преодолевая отвращение и подхватил его на руки.

В стене неожиданно появилось подрагивающее серебристое зеркало. Таисья показала жезлом на портал.

— Неси ее за мной. Надо…

Но не договорила. Двери в комнату отворились и на пороге появилась фигура в белой сутане, перепоясанной вервием.

Высокий и худощавый босой старик с крючковатым носом и аскетическим, высохшим словно у мумии лицом, резким жестом остановил вломившихся следом за ним синодских гвардейцев, уже вскидывающих арбалеты.

— Погодите дети мои…

— Ваше святейшество… — Таисия тоже опустила свой жезл и коротко кивнула старику.

А я так и остался стоять с трупом в руках, вдруг начиная понимать, что по своему обыкновению, опять вляпался по самые уши. Куда? В очередное дерьмо, куда еще!

— Как это понимать, ловчая? — Старик мазнул по мне взглядом и остановил его на Таисии.

— Я выполняю свою работу, ваше святейшество, — безразличным тоном ответила чародейка. — Извольте не препятствовать мне.

— Я вижу совершенно иное, — сухо отчеканил старик. — Ты и твой сообщник, пытаетесь ввести справедливое следствие в заблуждение, искажая картину совершенного преступления. И умысел ваш мне известен. Человече… — теперь он обращался ко мне. — Положи на место тело этой заблудшей.

— Исходя из всех признаков, — Таисия сделала мне знак не выполнять приказа старца. — Сей случай проходит по категории «применение с преступным умыслом запретных чародейских практик», следовательно, попадает под мою абсолютную юрисдикцию. Еще раз, ваше святейшество, не препятствуйте исполнению правосудия, иначе я буду вынуждена подать жалобу в Капитул[13] и Верховный Собор Синода.

— А я трактую сей случай, как «еретические чародейские практики», а также, как покушение на жизнь его высокой милости Великого князя Лепеля, — раздраженно возразил старец. — Впрочем, — его голос неожиданно стал спокойным и в нем появились какие-то странные нотки, — я уступаю пред твоим самоуправством. Однако, будь уверена, оно не останется безнаказанным.

— Я рада, ваше святейшество, что все уладилось к общему удовлетворению, — Таисья издевательски манерно поклонилась священнику и показала мне на портал. — Уходим…

ГЛАВА 4

«… мгновенное перемещение, именуемое портацией, осуществляется через ходы, коими изобилуют Эфирные Пределы и описывается законом Тука и Бембеля, однако же, несмотря на достаточную систематизацию закономерностей и условий портации, полная природа сего явления доселе окончательно не изучена

Портация есть чрезвычайно сложной, а тако же зело опасной в применении практикой, ибо весьма восприимчива к колебаниям стихий, являясь уделом лишь умудренных в чародействе владеющих. Но сие не касается существующих природных порталов, вполне безопасных для использования даже лишенными чародейского таланта…»

(Преподобный Анисим Краеградский. «Трактат о Материях Пределов»)

Серединные земли. Заброшенный бастион «Холодная гавань»

16 хлебороста 2002 года от восхождения Старших Сестер. Утро.

В этот раз перенос прошел без каких-либо осложнений и предельно точно — мы благополучно материализовались на верхушке какого-то ветхого каменного строения, при ближайшем рассмотрении оказавшегося полуразрушенной башней, до предела загаженной чайками.