Ловчила

По небритой щеке Нечаева прокатилась скупая мужская слеза.

Глава девятнадцатая

На следующий день утром Хвостов сидел в своем кабинете за письменным столом и просматривал бумаги с полученными результатами экспертиз. Селиванова еще не было. Раздался стук в дверь. Как Хвостов и предполагал, заявился Нечаев.

— Здравствуйте!

— Доброе утро!

Пожимая посетителю руку, майор окинул его критическим взглядом. Со вчерашнего дня завскладом еще больше осунулся, глаза ввалились, все так же небрит. Очевидно, он вчера не раз прикладывался к бутылке — разило спиртным.

— Я понимаю, горе у вас большое, — сказал Хвостов, усаживаясь на место. — Но не нужно распускаться. Держите себя в руках. И… вам не мешало бы побриться.

— Да-да, — Нечаев рассеянно провел рукой по заросшим густой щетиной щекам и тяжело опустился на стул. — Извините!

— Экспертиза идентифицировала отпечатки пальцев обнаруженные в вашей квартире, — прохрустел Хвостов. — Одни ваши, другие вашей супруги, а третьи… третьи — Василия Петровича Лемешкина по кличке Клем, ранее судимого за драку. Вот полюбуйтесь…

Майор передал Нечаеву несколько листов с подшитой к ним фотографией, на которой в профиль и анфас был изображен молодой человек с чуть раскосыми глазами, прямым носом и густой шевелюрой.

— Узнаете?

— Да, — внимательно разглядывая снимок, произнес Нечаев. — Именно с этим человеком я познакомился седьмого марта в подвале дома. Только на фотографии он моложе.

— Все верно, — согласился майор. — Это снимок шестилетней давности. Пока Клем сидел в тюрьме, жена его продала квартиру и укатила с сыном в неизвестном направлении. Так Васька и стал бомжем.

В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет ворвался Селиванов. На сей раз гладко выбрит, отутюжен, подтянут, щеголеват. Распространяя запах хорошего одеколона, он устремился к патрону.

— Доброе утро Борис Егорович!

Женя был до такой степени чем-то взбудоражен, что чуть ли не бил копытом землю, как скаковая лошадь перед стартом. Пожав руку начальнику, он протянул ее Нечаеву, и когда тот хотел было ответить на рукопожатие, ловко защелкнул сначала на одном запястье завсекцией, а потом на другом, наручники. Действия лейтенанта были так неожиданны, что Нечаев не успел ничего предпринять. Он лишь побледнел и сделал вид, будто ни черта не понимает. У Хвостова же отвалилась челюсть и "со стуком ударилась о стол".

— Ты что себе позволяешь?! — вскакивая, заревел майор. — Что за глупые шутки, лейтенант?!

— Разрешите вам представить, — с пафосом изрек Селиванов, — убийцу Нечаева и его супруги!

— Нечаева?! — поперхнулся Хвостов. — Я не ослышался? Ты в своем уме, парень?

От негодования и волнения у майора даже очки запотели. Его же помощник оставался невозмутим.

— В своем, Борис Егорович, не беспокойтесь! Разве вы не замечаете, что этот человек отличается от того Нечаева, которого мы допрашивали несколько дней назад? Другие интонации, жесты, черты лица… Вроде бы Нечаев, а вроде и нет?

— Я ничего не замечаю! — сухо изрек Хвостов.

— А вот я заметил. Еще вчера утром. Поэтому внимательно наблюдал за этим типом. И пришел к выводу, что он не тот за кого себя выдает. Я не сказал вам сразу о своих подозрениях, боялся ошибиться, однако решил проверить свою теорию. И когда мы вчера уходили из дома Бериковой, прихватил стакан, из которого пил Нечаев. Сегодня утром я отдал его на экспертизу, но не Смыслову, а другому эксперту — Михайлюку. Мы сняли отпечатки и запустили их в компьютер. И знаете, что он выдал?

— Ну?! — заинтригованно спросил майор.

— Они принадлежат Лемешкину Василию Петровичу по кличке Клем.

Скелет Хвостова рухнул на стул.

— Ни черта не понимаю! — Майор уставился на Нечаева. — В чем дело, Виктор, Андреевич?

Тот лишь пожал плечами и зло взглянул на Селиванова.

— Ваш помощник, кажется, не в своем уме.

— Я того же мнения. Может быть, ты объяснишь, в конце концов, что здесь происходит?! — прокаркал Хвостов.

— А чего здесь объяснять-то? — удивился Женя. — Мы обнаружили три типа отпечатков. Одни пальчики Бериковой, другие Нечаева, ну, а третьи, вот они, — лейтенант указал на руки Нечаева, — Васьки Клема. Сегодня утром я успел еще и в морге побывать. Динаре, между прочим, удалось установить личность обгоревшего в подвале человека… По зубам… вернее, по зубным протезам, слепки которых оказались в стоматологической клинике. Труп-то Нечаева!

— Фантасмагория! — голосом человека, поверившего в мистику, прошептал майор. — Метаморфоза!

— Я Нечаев! Я!.. — вдруг угрожающе произнес закованный в наручники человек и стал подниматься, однако Селиванов был наготове и грубо толкнул его на стул.

— Сидеть! — рявкнул Женя. — Вообще-то нам все равно, кто ты. Нечаев, Васька Клем или черт с колокольни. Факт остается фактом. Ты убил Берикову, это уж точно, и на этот счет у нас есть неопровержимая улика, точнее будет. Как известно, Берикову перед смертью изнасиловали. Мы возьмем у тебя на анализ сперму и докажем, что насильником был именно ты.

Голова у Хвостова шла кругом. Вид у него был очумелый, соображал он туго.