Love is above all (СИ)

Я ехал в сторону Полиного дома так быстро, насколько только это было возможно. Одна простая мысль о том, что моей девочке сейчас плохо, наводила на меня дикий страх и беспокойство. По телефону голос Поли был таким слабым, что создалось впечатление, будто она проговаривала слова из последних сил. Ну, я ведь говорил ей, что простынет! Как же она любит делать всё по-своему. Постоянно хочет казаться самостоятельной и взрослой, а на самом деле маленький и наивный ребёнок. Всеми силами я пытался унять дрожь в пальцах, которая, кстати, очень мешала мне нормально вести машину, но у меня это никак не получалось. Да, я неимоверно за неё переживаю. В последний раз я так волновался за неё, когда почти полтора года назад на полуфинале «Голос. Дети» Поля внезапно потеряла сознание. Я толком и не понял, что тогда произошло. То ли она сильно перенервничала, то ли ещё что-то. Но мне она так ничего и не объяснила. Не успела объяснить. На следующий же день после этого инцидента Пелагея побежала к врачу, сдавала там какие-то анализы, узнать результат которых мне было просто не суждено. Буквально через неделю она узнала о моей проклятой измене, и всё с того момента полетело к чертям. Вся моя жизнь после того дня полетела к чертям. Единственная вещь, которая сейчас хоть немного, но согревала мою душу – это осознание того, что она написала именно мне. Ни маме, ни Гагариной, ни Добряковой, ни даже своему горе-мужу. Мне, а не кому-то ещё. Хотя, конечно, есть вероятность, что она звонила кому-то другому, а этот кто-то попросту не ответил на столь поздний звонок. Почему же я так быстро сорвался и помчался к ней по первому зову? А вы думаете, у меня был выбор? Эта хрупкая и маленькая девочка, так активно строящая из себя независимую леди, сейчас нуждается в помощи и заботе. Разве можно её одну оставлять в таком состоянии? Конечно, нет. И не важно, что внутри у меня до сих пор не утих тот маленький огонёк обиды от её нежных слов: «Я тебя тоже сильно люблю», сказанных, между прочим, другому мужчине. Это сейчас совсем не важно. Главное, чтобы она просто была в порядке и у неё всё было хорошо.

[…]

С трудом поднявшись на нужный этаж, я остановился возле железной двери и, тяжело дыша, кое-как нажал на кнопку звонка. Мои руки были заняты тяжёлыми пакетами с лекарствами и едой, поэтому сделать это было не так-то просто, скажу я вам. Ещё и этот лифт, который уже не первый день по каким-то непонятным причинам не работает. Я глянул на свои наручные часы и успел заметить, что добрался до Поли я очень даже быстро. И это учитывая тот факт, что я ещё успел заскочить в ближайший супермаркет по дороге. Я до сих пор так и не смог понять, почему Пелагея позвонила именно мне и попросила о помощи. Она сказала, чтобы я сейчас был рядом с ней. Но, почему? Неужели ей приятно общество человека, которого она, по идее, должна ненавидеть? В самый первый день, когда Поля только вернулась на «Голос», она всем своим видом ясно дала мне понять, что не хочет иметь со мной ничего общего. Ну, по крайней мере, она усердно старалась это показать. Не скажу, что у неё это получалось плохо, но продержать свою роль до конца она так и не смогла. Поля никогда не умела врать не только своим близким, но и самой себе. Вся эта фальшь так чётко читалась в её глазах, что иногда даже не хватало сил, чтобы скрыть улыбку на лице. Не умеете врать – не беритесь, Пелагея Сергеевна!

Прошла минута, вторая, третья, а за дверью я так и не услышал ни единого звука. Чёрт! Страх потихоньку нагнетал, сердце забилось в разы чаще, а волнение накатывало снова и снова, пропуская в голову самые плохие и неприятные мысли. Медленно опустив пакеты на холодный пол, тем самым освобождая свои руки от тяжести, я ещё раз вдавил кнопку дверного звонка. По ту сторону двери отчетливо прозвучала звонкая мелодия, но, как только она прекратилась, в квартире вновь воцарилась гробовая тишина.

— Пелагея! — ударив со всей силы по двери кулаком, я на секунду зажмурился. Нет, не может быть! Родная, пожалуйста, открой дверь! — Поля, ты меня слышишь?! — наплевав на всяческие возмущения соседей, которые вот-вот могут проснуться, я принялся тарабанить в дверь без остановки.

Спустя несколько минут я сначала услышал какой-то тихий шорох в квартире, а потом уже и звуки открывающейся двери. Я облегченно выдохнул, успевая сто раз проклясть хозяйку квартиры, которая так сильно заставила меня понервничать.

— Пелагея, твою мать! — прикрикнул я, как только дверь перед моим лицом полностью открылась, и я наконец увидел блондинку. Точнее, лишь её силуэт. В квартире было темно, поэтому я не мог разглядеть даже лица девушки. — Какого чёрта ты меня так пугаешь? Я тут чуть не поседел от страха, — резко подняв пакеты с пола, я сделал уверенный шаг в квартиру, закрывая за собой входную дверь. В это время Поля отошла к противоположной стене и облокотилась на неё, крепко обняв себя за плечи.

— Извини, я уснула и не слышала, как ты звонил, — и снова этот тихий и хриплый голосок.