Love is above all (СИ)

Тяжело выдохнув, я подошла к шкафу и, достав от туда трусики и первую попавшуюся футболку, напялила одежду на себя и отправилась прочь из комнаты. Как только дверь позади меня закрылась, а я наконец очутилась в просторной гостиной, я резко почувствовала, будто меня вдруг окатили ледяной водой, заставляя моментально прийти в чувства. На журнальном столике валялся телефон Билана, а на диване покоилась его мятая футболка. Господи! Зажмурив на мгновение глаза, я постаралась успокоить своё сердце, которое сейчас колотилось с невероятной силой, но у меня это не получалось. От одной мысли, что Дима сейчас здесь, в моей квартире, у меня неслабо начали подкашиваться ноги. Почему он не ушёл?! Он должен был уйти. Обязан. Нет, его не может быть сейчас в моей квартире! Конечно, маленькая доля надежды, что Билан попросту забыл свою одежду или оставил ее мне на память, всё же была, но она за секунду развеялась, как только я услышала какой-то грохот на кухне. Всё, приехали.

С полностью обречённым видом я уже безразличными шагами направилась в сторону кухни, заранее представляя, что меня там ждёт. Понятия не имею, почему у меня сейчас было такое отрешенное состояние, но оно мне, знаете ли, очень даже нравится. По крайней мере, это гораздо лучше, чем сидеть и нервничать, давясь при этом собственными слезами.

— Доброе утро, — услышав эту до боли стандартную фразу ещё до того, как я успела перешагнуть порог комнаты, я особо не удивилась. Дима всегда мог услышать мои шаги, даже если нас разделяли несколько комнат.

— Доброе, — я правда старалась сделать свой голос более мягким и приветливым, но из-за жуткой дрожи мне это не удалось.

Облокотившись на стол, я принялась разглядывать полуголого певца, стоявшего ко мне спиной. Дима вновь стоял в одних джинсах и так увлечённо готовил яичницу, что даже не соизволил ко мне повернуться. А, может быть, он просто хочет избежать неловкой ситуации? Хотя, какой в этом смысл? То, что мы сейчас стоим на одной кухне в полной тишине – уже неловкая ситуация.

— Дим, я, кажется, тебя просила не ходить в моей квартире в таком виде, — взяв на себя ответственность первой прервать тишину, я уперлась руками на стол и опустила взгляд куда-то в пол.

Нет, меня сейчас совершенно не интересовал его внешний вид. За эту ночь я рассмотрела каждый миллиметр его тела и вспомнила каждую родинку и шрам вместе с их происхождением. Просто тишина, которая делала ещё больший акцент на сложности этого утра, жутко напрягала.

— Дим, ты меня слышишь? — возвращая глаза к мужской спине, на которой красовались царапины, оставленные мной, я пыталась представить, какие мысли сейчас у него в голове. Если у меня творится полный бардак, и я вообще ничего не соображаю, то, думаю, у Димы все гораздо сложней. Или, наоборот?

— Садись, завтракать будем, — я молча послушано присела на стул, внимательно наблюдая, как Дима достаёт две тарелки и перекладывает на них наш завтрак.

Есть совершенно не хотелось, впрочем, я думаю, Диме тоже. Этот завтрак лишь неудачный способ хоть как-то сгладить острые углы, которые появились за эту ночь. Жаль, что сейчас любые попытки хоть немного исправить ситуацию все равно бесполезны.

— Я не голодна, — честно призналась я, как только напротив меня на стуле устроился Билан.

— Я тоже, — тихо бросил он, опуская глаза на тарелку. Он всё понимает. Всё прекрасно понимает. — Ты мне только на один вопрос ответь, и я обещаю, это утро ты проведёшь спокойно. Без моего присутствия, — ковыряясь вилкой в тарелке, певец явно заметно нервничал, и это волнение, конечно же, передавалось и мне.

— Я тебя слушаю, — а что слушать-то? Сама же знаю, что он хочет спросить.

— Ты жалеешь о том, что произошло сегодня ночью? — с осторожностью поднимая на меня взгляд, Дима с опаской смотрел в мои глаза, слегка хмуря брови.

Что мне тебе ответить, Дима? Что? Я так надеялась, что наш разговор обойдётся без этих глупых вопросов, которые сейчас только усугубляют всю проблему. Какой смысл обсуждать то, что уже сделано? Какая разница, жалею я или нет? Ночь уже закончилась, всё прошло. Сейчас гораздо логичнее обсудить, как нам всё это поскорее растворить в своей памяти, дабы облегчить обоим жизнь. Ничего уже не исправить. Эта ночь не изменит того, что смог изменить этот проклятый год, а изменил он, между прочим, очень многое. Да, признаю, ночь была самой лучшей, самой желанной, но самой неправильной… Всё было перечеркнуто тысячу раз ещё год назад. Сейчас уже нельзя отмыть все грязные пятна прошлого и начать всё сначала. Уже слишком поздно…

— Прощай, Поль, — будто прочитав все мои мысли по глазам, Дима резко встал из-за стола, а от его слов по моему телу пробежали мурашки и моментально заслезились глаза.

Билан смотрел на меня сверху вниз каким-то презирающим взглядом, а я не могла оторвать от него глаз. Что я натворила? Господи… Я ведь ещё вчера знала, что нас никогда и ничего не будет связывать, но всё равно соблазнила его. Ханова, зачем? Почему же ты такая эгоистка?