Love Me Harder (СИ)

Ганнибал, естественно, не мог не почувствовать мое отдаление. Секс между нами постепенно сошел на нет, видимо, вся его энергия и изобретательность вновь принадлежали планированию преступлений. В глубине души я чувствовала облегчение от того, что близость отсутствует. Став непосредственной свидетельницей нескольких хладнокровных убийств в исполнении Ганнибала, воочию увидев, какое удовольствие они ему доставляют, я вряд ли смогла бы теперь расслабиться, находясь с ним в постели, вряд ли вообще захотела бы делить ее с ним. Одно дело было знать, что он Чесапикский Потрошитель, видеть фотографии его жертв, и совсем другое, чувствовать его наслаждение в процессе, невольно становясь участницей. А, может быть и жертвой. Когда-нибудь.

Однажды, когда мы были в спальне одни, Ганнибал вдруг принес мне попробовать очередное блюдо. Я было напряглась, но это оказались всего-навсего улитки.

- За злоключения улиток, - сказала я, отпивая вино из бокала.

- Улитки следуют своей природе, как и те, кто питается ими.

Ганнибал был полуобнажен, и я бы солгала, сказав, что меня ни капли не волнует это зрелище. Он не прикасался к моей коже, зато погладил волосы.

- Жизнь светлячков также очень коротка, - невпопад заметила я, стараясь отследить свою реакцию на его действия. Отследить и скрыть, по возможности.

- Лучше жить, поддаваясь инстинкту, чем так и не познать его.

Эта фраза как нельзя лучше отражала смысл жизненной философии Ганнибала. С одной стороны, он был прав, и все-таки не всем подходила такая вольная трактовка.

- Не так, как Уилл Грэм.

- У насекомых нет морали, из-за которой можно переживать. Уилл переживает из-за неизбежной перемены.

- Почти любое существо можно научить противостоять инстинктам, - сказала я, имея в виду, конечно же себя. Не всем инстинктам мне удалось противостоять в обществе Ганнибала, но кое-где я все же выстояла. - Пастушья собака не спасает овцу.

- Но хочет спасти, - ответил он, обнимая меня сзади, от чего сердце забилось чаще. - Уилл достиг состояния морального потрясения, сопереживания и взаимности.

- Взаимности? Если проследить за вашими намерениями, то Уилл собирается убить тебя, а ты ждешь, когда он это сделает.

Ганнибал промолчал в ответ, что доказывало правильность моего предположения. После этого еще некоторое, впрочем весьма непродолжительное время, нашу жизнь можно было назвать почти умиротворенной. Как во времена, когда мы только что поселились во Флоренции. Когда я еще имела глупые надежды, что все каким-то невероятным образом может быть не так плохо. Покой был нарушен спустя пару недель. Я застала Ганнибала вечером, увлеченно играющим на фортепиано. Он закончил как раз, когда я подошла.

- Сегодня я встретил человека из своего прошлого. Инспектор Пацци, - пояснил он в ответ на мой недоуменный взгляд.

- Ты уже встречал его?

- В молодости. Мы оба увлекались Боттичелли. Встретились в галерее Уффици, у картины «Весна».

Мое сердце ухнуло вниз, хотя я продолжала уверять себя, что, может быть, все еще обойдется.

- Он знает, кто ты?

- Когда я взглянул ему в лицо, то понял, что все элементы прозрения в наличии.

- Однако ты все еще здесь, - сказала я, тщетно пытаясь замаскировать досаду. - И спокойно рассказываешь мне об этом. Тело инспектора найдут после несчастного случая или самоубийства?

Ганнибал лишь слегка покачал головой, что означало отрицательный ответ.

- Но тогда он придет за тобой, - потрясенно произнесла я. - За нами. Это случится, Ганнибал.

Я озвучивала элементарные вещи, которые сам Ганнибал не мог не осознавать. Я не понимала, в чем состоит план его дальнейших действий, пока он не сказал следующие слова:

- И, скорее всего, инспектор Пацци будет не один.

Кольцо вокруг нас стремительно сжималось. Ганнибал был доволен происходящим, оно обещало ему скорую встречу со старыми… кем? Друзьями? Врагами? Ни одно из этих слов не отражало в полной мере отношения, которые имели место между ними. Мне жизненно необходимо было подумать, решить, что делать дальше, предпринять хоть что-то, выработать план. Но в голове было абсолютно пусто, как в залах палаццо. Липкий и холодный страх не оставил места для здравых соображений. А бешеный пульс наводил на мысли, что не только страх владел мной в данный момент.

- Я могу помочь тебе выпутаться из этой истории, - вкрадчиво произнес Ганнибал, и пока я задавалась вопросом, какова же будет цена этой услуги, он продолжил, - если ты меня попросишь.

Он все еще хотел быть нужным. Необходимым. Ганнибал, разумеется, был в курсе всей эволюции чувств к нему, которую я прошла за последнее время, и это не давало ему покоя. Отсюда это странное предложение. А, впрочем, странное ли? Оно позволяло ему снова обрести контроль над ситуацией, поставить меня в зависимость. И все-таки выбора у меня не было.

- Ты поможешь мне? - недоверчиво то ли спросила, то ли попросила я, решив прояснить все как можно скорее, ведь могло быть так, что полиция уже направлялась к нашему дому.

- Да, - ответил Ганнибал после паузы.