Love Tour

Магдалина моя работает в жанре шедевра. Напишет шедевр — и сразу требует от меня всемирного признания. А я требую, чтобы она, как можно меньше писала глупостей обо мне.  Потому что то, что пишет Магдалина, мне совершенно не нравится. Дело даже не в том, что она не умеет строить фразу, и не в том, что у нее болезненное пристрастие к одним и тем же словам, в основном матерным. Мне не нравится, как она обращается с моими друзьями и знакомыми, что она с ними делает.

Людей надо любить всеми возможными и невозможными способами, а она над ними издевается, как хочет. И когда она говорит, что издевательство - это постмодернистская форма любви, меня это не убеждает.

Я, конечно, рада, что она выбрала меня своей героиней. Ситуация эта абсолютно естественная, ведь о ком же ей ещё писать, если не обо мне. Но всё, о чем Магдалина пишет в своих рассказиках, меня не касается. Так уж мы с ней распределили функции, она – писатель, создательница шедевров, а я – просто её героиня.

Потеряв терпение, Игорь в полной прострации замотал головой.

— Секундочку! Я уже с вами тремя запутался. Ничего не пойму: кто из вас кто, и кто кому кем приходится. Вы что разыгрываете меня?

— Ну, конечно, —  усмехнулась Магдалина Мария Михайловна. — А может, и не разыгрываю. Писательницы в возрасте, они такие. Всегда что-то выдумывают. Особенно, когда хотят вскружить голову симпатичному молодому человеку, от которого к любовнику-миллионеру сбежала его красавица-жена. Вон, кстати, и она. Машет вам рукой.

 Над рекой в это время неслышно проплывал воздушный шар. Он был оформлен в виде алого сердца. В корзине, кроме Галика и пилота, отчётливо видна была Эвелина, которая что-то кричала и махала Игорю рукой.

   Игорь вскочил и также замахал ей рукой в ответ. Через минуту воздушный шар скрылся за деревьями.

Как только Игорь с Магдалиной Марией Михайловной, сидевшие на лавочке под липами, скрылись из виду, Эвелина прекратила махать рукой и повернулась к Галику:

— Ой, смотрите, Галик, только не влюбитесь в меня, ага?

На что Галик ответил ей, глядя на неё поверх очков:

— И не надейся, Эвелинка. В моём возрасте это уже совершенно безопасно. Ты очень красивая девочка. Никогда такой красивой не встречал. Но у тебя нет той жопы, которая мне нужна. Поэтому больше чем на платоническую любовь с моей стороны можешь не рассчитывать.

— А мне другой и не нужно, — улыбнулась ему Эвелина, — ага.

СИМУЛЯКР

Серж в это время находился в своём номере и не сводил взгляда с двух синих собак на красном фоне, которых когда-то нарисовал Уорхол, а потом кто-то намалевал в его номере на стене.

Ох уж эти собаки, они преследуют меня всю жизнь.😬

Памятуя о договоре с Кокой (ни в коем случае не встречаться после обеда со своими избранницами: Пусть лучше сами бегают за нами!), он переодел футболку с матюком на нейтральную чёрную и вышел из гостиницы с явным намерением прогуляться.

Он даже знал, куда: на Корзо. Так называлась улица в старой части города, до которой ещё надо было добраться, преодолев пахучий, наполненный жужжанием и настоянный благоуханием липовый коридор длиной в два километра.

Агния, видно, намеренно выбрала эту гостиницу на отшибе, чтобы странники любви, направляясь в центр и возвращаясь обратно, постоянно находились под пьянящим воздействием лип. Неспешный променад вдоль набережной Ужа занимал пятнадцать минут, и этого было вполне достаточно, чтобы выйти из Липовой аллеи в состоянии эйфории.

На выходе из аллеи Сержа встретил фонарный столб с указателями достопримечательностей:

àПрямо пойдёшь – к мосту Влюблённых и к Театральной площади придёшь.

ß Налево свернёшь – к Фонарщику и Глобусу на улицу Корзо попадёшь.

Серж свернул налево – в боковую улочку.

В переводе с итальянского Корзо означала «улица для прогулок». И она, действительно, оправдывала своё название. Узенькая улочка, застроенная с обеих сторон двух- и трёхэтажными домами, представляла из себя чудесное место для гуляний.

Туи росли тут прямо посередине улицы в деревянных ящиках с землёй.

На Корзо в этот час было полно народу. Все куда-то спешили, куда-то торопились, перемещаясь в разных направлениях, расходясь по магазинам и магазинчиках, всевозможным кафе, пиццериям и закусочным.

Одни заходили в «Приватбанк», другие из него выходили и тут же переходили улицу, чтобы зайти в бутик напротив. Кто-то сидел на лавочках, установленных посередине улицы, а кто-то просто праздно шатался и смотрел по сторонам.

На перекрёстке Серж натолкнулся на группу экскурсантов, запрокинувших головы вверх. На уровне второго этажа за прикреплённым к фасаду здания металлическим фонарём скрывалась тёмная фигура стоявшего на лестнице фонарщика.