Ловец

Карлос квартировал в бронзовом квартале, в небольшом опрятном домике с крохотным палисадником. Из финотчетов Тэд помнил, что старик уже давно отписал в дар все свое имущество и ценности благотворителям. Лекари еще три года назад пророчили ему от силы несколько месяцев жизни. Но Карлос на поверку пережил вполне здорового и сильного друга, Томаса.

Ренье оказался сухопарым стариком, не утратившим живости как тела, так и ума. Цепкий взгляд, прямая, как стрела, спина. Лишь впалые щеки и периодический кашель выдавали в нем болезнь, точившую его изнутри. Друг Томаса, узнав, что в гости к нему пожаловал ловец, казалось, даже обрадовался.

— Вы проходите-проходите. А то ко мне нынче из посетителей только по работе и заглядывают. Или вы по ней же? Хотя что общего может быть у Оплота с магистериумом? — возразил он сам себе.

— А вы еще и работаете? — удивился Тэд, проходя внутрь.

Внутреннее убранство жилища Карлоса полностью соответствовало внешнему облику домика. Добротное, без изысков, но уютное. Ловец огляделся, а потом поймал на себе взгляд хозяина.

— Да, это не родовой особняк, но я не жалуюсь. Хозяин, бывший винодел, построил этот дом давно, но сумел сохранить. Здесь есть все, что мне нужно: и гостиная, и столовая, и даже две спальни с кабинетом. Так что я вполне доволен.

Такой словоохотливости старика Тэд не ожидал, но и спрашивать вот так, в лоб о том, что его привело сюда, тоже не хотелось, потому уточнил:

— Вы сказали, что работаете? Но как же ваша болезнь?

— О, смотрю, юноша, вы пришли ко мне подготовленным, хотя я пока теряюсь в догадках, что вас ко мне привело. Ах да, простите, — он перебил сам себя. — Я не ответил о работе… Дело в том, что когда три года назад целители мне сказали, что я умру… Признаться, я тогда оказался ошеломлен и натворил немало… Но что же мы стоим посреди комнаты, присаживайтесь, а я сейчас принесу кофе. Прислуга у меня в доме приходящая, поэтому я сам.

Собеседник так резко менял тему, что напоминал шуструю уклейку в быстрой воде.

Конечно же, ловец и не подумал воспользоваться приглашением хозяина, а вместо этого прошелся вдоль стены, рассматривая магоснимки. На одной из магокарточек молодой Карлос в окружении студентов на раскопках с лопатой. На второй — в преподавательской мантии приветственно машет рукой. А на снимке в углу — обнимает Элгриса. Оба — во фраках. Изображения оказались динамичными, но, снятые уже изрядно давно, были с малой выдержкой: завершив движение, герои магоснимков начинали его снова, а иногда и вовсе зависали на миг в нелепой позе.

Тэд еще раз внимательно посмотрел на стену с кучей магографий. Вопрос о работе Карлоса отпал сам собой. Судя по датам, Ренье преподавал в магистерии без малого вот уже тридцать лет.

— А-а-а, любопытствуете, — заходя в гостиную с подносом, прокомментировал поведение Тэда старик.

— Вы еще все преподаете? — кивнув на стену, уточнил ловец.

— Не совсем, — опираясь на колени и присаживаясь в кресло, возразил Карлос. — Лекции я уже не читаю, но своих студентов консультирую. Среди них есть очень талантливые молодые люди. Чего только стоит Закриан Дарк. Его докторская работа просто гениальна. Я сейчас как раз пишу на нее рецензию и, знаете, не нахожу, к чему придраться.

Карлос был прирожденным лектором, в этом ловец убедился спустя час словоизлияний старика. Остановить Ренье было решительно невозможно. Казалось, друг Томаса знал все обо всем и спешил этим поделиться. Оттого в водопаде информации Тэд буквально захлебывался, но все же сумел узнать все, что его интересовало. А именно: за пару дней до смерти Томас встречался с лучшим другом и даже безвозвратно дал ему денег, выписав чек. «Наказал мне как следует повеселиться перед смертью», — горько усмехнулся Карлос, видимо, процитировав слова друга. Но судьба распорядилась иначе: Томас погиб в горах, а Карлос, уже купивший билет на батискаф до южных секторов, так никуда и не уехал.

Сначала помогал Хлое и Ангелине с похоронами, потом… Потом понял, что лучше всего ему встретить Костлявую здесь, в столице, занимаясь любимым делом, которому посвятил тридцать лет. Своей кафедре, научным статьям…

— А знаете, о чем я больше всего сожалею после смерти самого близкого друга?

Ответом ему стало молчаливое внимание Тэда, и старик сам же ответил на свой вопрос:

— О том, что не сумел позаботиться о его дочери, малышке Хло, не уберег ее от этого проходимца, ее мужа. Эта вина давит на меня не хуже, чем тысяча футов океанской воды над головой.

— А почему вы считаете, что ее супруг подлец? — Тэд весь внутренне подобрался, словно сапер, открывший коробку с вот-вот готовой рвануть бомбой.

— Я не могу ничего доказать, но я уверен, что этот Грегор виновен в смерти Хло. Но эмоции и чутье к делу не приложишь…

Слова стрика звучали в унисон чувствам Тэда. Да. Ни подозрения, ни чувства, да даже его способность улавливать вкус лжи и то… Ловец сглотнул, и во рту словно появилась едва уловимая нотка горечи. Тягучая, приятная и раздражающая одновременно.