Ловец душ

— При большем приближении можно увидеть, что этот световой шар состоит из более мелких субъединиц, — добавил Вестерн. — Но существует предел возможного приближения. Если, достигнув его, мы увеличим мощность, так называемое притяжение внезапно становится отталкиванием. Рэме начинает уменьшаться, а колония ощущает воздействие.

Экран внезапно пересекли тонкие белые извивающиеся полосы. Шар за ними потускнел.

Вестерн повернул реостат с надписью "СТАТ КОНТР".

Полоски почернели и уплыли с экрана.

— Статика. Во всяком случае так я называю этот феномен. Колония подобралась слишком близко к источнику дикой энергии. Обычно, если это случается, у колонии возникают проблемы. Дикая энергия угрожает электромагнитным связям, удерживающим колонию вместе, и ввергает рэмсов в депрессию. Колония не может покинуть статику достаточно быстро. А это значит, что мы можем утратить контакт. Поэтому цепь статического контроля в МЕДИУМе дает добавочную мощность для поддержания связи с колонией. Мы полагаем, что она снабжает колонию энергией, необходимой, чтобы оторваться от статики, и контакт, таким образом, сохраняется.

— О'кей, включаем звук, — бросил Вестерн, нажав на кнопку с надписью «КОН».

Рэме, разумеется, на самом деле не говорит. Для разговора нужны голосовые связки, а рэмс, насколько всем известно, — это конфигурация чистой энергии. Но он может шевелить электронным подобием своих губ и языка, своих голосовых связок и легких, и электронное подобие его мышц и нервной системы функционирует точно так же, как И при жизни.

Голос, раздавшийся из динамика, походил на голос Рафтона Карфакса, хотя и не вполне. Он был жестким, с металлическим призвуком, словно робот пытается подражать человеческой речи.

Патриция привезла с собой маленький магнитофон и проигрывала Карфаксу ленту с записью отцовского голоса. Карфакс слышал запись неоднократно, и сейчас признал голос дяди, несмотря на его механическое звучание.

— Я… опять тебя ощущаю, — сказал он (или оно?). — Не покидай меня опять. Пожалуйста! Не покидай меня!

— Мы некоторое время побудем с тобой, дядя, — успокоил его Вестерн. Сейчас говорит твой племянник Рэймонд. А потом ты услышишь голос твоего второго племянника, Гордона Карфакса. У него есть к тебе вопросы, дядя. Надеюсь на твое сотрудничество.

Прозвучала ли в голосе Вестерна угроза? Или Карфакс вообразил ее себе от избытка подозрительности? Да и чем Вестерн может угрожать своему дяде? Больше с ним не разговаривать?

Его поразило, что Вестерн назвал его новым именем. Это могло означать что-то — или не означать ничего. Возможно, дядя узнал, что он сменил имя, еще до смерти. А возможно, Вестерн сам сказал ему во время предыдущих контактов Карфакс решил расспросить об этом Вестерна позже.

— Начинай, — шепнул Вестерн.

У Карфакса сжалось горло. Ему предстояло говорить с покойником. Что можно сказать покойнику?

Но, согласно его же собственной теории, это не покойник.

Напоминание не помогло ему. Будь то покойник или существо из другой вселенной, это создание страшило его.

— Привет, дядя, — сказал Карфракс после подначки Вестерна.

— Привет, Хэл, — ответил полумеханический голос.

— Теперь меня зовут Гордон, дядя, — сказал Карфакс. Спазм начал отпускать его горло.

— Ах да, правильно, Гордон. Рэймонд мне только что напомнил, верно?

Карфаксу хотелось выйти из оцепенения. Он размышлял не так быстро и отчетливо, как должен бы.

— Я хотел бы спросить, дядя, — начал он.

— Все хотят, — произнес голос.

Карфакс моргнул и потряс головой. То ли восприятие обманывало его, то ли шар пульсировал, словно фотонные легкие, нагнетающие эктоплазматический воздух в призрачное горло.

(Вечно разум человеческий стремится всему придать антропоморфный вид!)

— Как дела, дядя? — спросил Карфакс, словно они просто встретились на улице.

— Чтобы точно описать, как здесь идут дела, нужно много времени, мой мальчик. Когда я говорю «время», я подразумеваю нечто совсем иное, чем вы. Но у меня нет слов, чтобы объяснить, чем здесь является время. На это ушло бы много времени, все мое время, Гордон, будь оно у тебя. Но у тебя его нет. Рэймонд говорит, что время — деньги. Во всяком случае применительно к МЕДИУМу. Здесь одиноко, мой мальчик, хотя я и не лишен общества. Но это не то общество, которое я бы сам выбрал для себя. И здесь жутковато. Говорят, со временем ощущение чужеродности угасает и чужим начинает казаться покинутый нами мир. Но я не верю.

— Мне жаль, если ты несчастен, дядя, — сказал Карфакс. — Но у твоей вселённой есть свои преимущества, а где есть жизнь, всегда есть надежда.

Он замолчал. Спустя мгновение из динамика донесся плоский металлический грохочущий хохот. Наконец он смолк, хотя Карфакс опасался, что он будет звучать бесконечно.

— Говори, племянник, — произнес голос.

— Да, дядя. Во-первых, это ты изобрел машину для общения с… э-э-э… мертвыми?

Наступило долгое молчание.

— Я? Нет, конечно! — громко возразил голос из динамика. — Ее изобрел Рэймонд Вестерн, мой племянник! Он гений! Величайший из всех живущих! У нас не было надежды, а теперь есть, поско…