Ловец мелкого жемчуга

– Это важно, – покачала головой она. – Ведь я собираюсь здесь работать, я должна понимать менталитет. Скажите, – вдруг спросила она, – я могу иногда просить вас мне помочь? Просто объяснять, как сейчас?

– Можете, – сказал он. – Я буду очень рад, если смогу хоть чем-нибудь вам помочь, правда!

Они сидели совсем рядом, и Георгий чувствовал ее внимательный взгляд, как чувствуют живое прикосновение. Как будто ясные лучики продлялись из ее глаз и касались его лица.

– Сейчас я уже должна пойти на мою работу, – сказала Ульрике. – Я очень благодарна вам, очень!

– Да не за что. – Георгий слегка тряхнул головой, словно стараясь отделаться от этого ощущения – от прикосновения ее взгляда. Хотя ему совсем не хотелось от него отделываться. – Вы звоните мне, Ульрике, если что.

– Да, Георг. – Она кивнула, и ее глаза снова засветились этим чудесным, серьезным и веселым светом. – Я запишу ваш телефон, и вот моя визитная карточка.

Георгий проводил ее на улицу. Ульрике села за руль синей «шестерки» с желтыми номерами. Он знал, что такие номера дают машинам иностранных корреспондентов.

«Как же она по Москве будет ездить?» – подумал он, с удивлением чувствуя, как сердце сжимается от тревоги за эту маленькую немку с лучистым взглядом.

Впрочем, он тут же понял, что уже и не удивляется своей тревоге за нее.

Глава 8

– Если задержусь, – сказал Георгий шоферу крытого грузовика, – жди, не уезжай.

– Да мне чего? – пожал плечами тот. – Ехать, стоять, какая хрен разница? Ты мне за время заплатил, а не за то, чтоб колеса крутились.

«Еще неизвестно, сколько стоять будешь, – подумал Георгий. – Доплачивать не пришлось бы!»

Он отлично изучил сестер Малолетниковых, поэтому ничуть не удивился, войдя в квартиру и обнаружив, что сборы в дорогу толком и не начинались.

– Хоть холодильники можно было разморозить? – поинтересовался Георгий, поочередно выдергивая из розеток шнуры от двух холодильников. – Эй, вы чем это занимаетесь? – вдруг заметил он.

Люба и Зоя стояли возле своих газовых плит – закопченных и заляпанных жиром, но, к счастью, уже отключенных, – и двумя ножовками яростно отпиливали их от труб.

– Чем, чем! – не оборачиваясь и тяжело дыша, пробормотала Зоя. – По-твоему, все бросить, что за жизнь нажито?

– Да там же у вас все равно плиты электрические! – хмыкнул он. – А, ладно, черт с вами – пилите. Побыстрее только, машина ждет.

Он настолько устал от их выходок, что уже не удивлялся ничему и ни с чем не хотел спорить – не хотел будить лихо, пока оно тихо. Но, как назло, именно его спокойный тон оказал на сестер роковое воздействие.

Люба вдруг бросила ножовку и, обхватив голову руками, села на грязный, с выбитыми плитками кухонный пол.

– Ой, жизнь наша горемычная! – Голос ее с каждой секундой набирал силу. – Ой, сестричка, родненькая, да что ж мы с тобой наделали?! Куда мы из родного дома уезжаем, на кого его покидаем?

– Говорила нам мамочка-покойница! – тут же подхватила Зоя. – Говорила: девки, не ходите парой, а то замуж не возьмут, мужикам одинаковые бабы не нужны! Не слушались мы мамочку – так оно и вышло!

Какая связь между покиданием родного дома и неудавшимся замужеством, было совершенно непонятно, но Георгий давно уже не пытался искать логику в том, что говорили и делали Малолетниковы. Сначала ему еще бывало их жаль – бестолковых, психованных, неудачливых, но потом они так измотали ему нервы, что для жалости просто не осталось сил. Разве что детей было жаль по-прежнему. Георгий видел, что Катенька слишком впечатлительна для такой жизни, а Сашкины глаза то и дело вспыхивали острым блеском, который в будущем не обещал ничего хорошего.

Услышав материнские причитания, дети тут же прибежали на кухню и дружно зашмыгали носами, тоже собираясь зареветь.

– Саня, Катя, свои вещи собрали? – спросил Георгий. – Ну-ка пошли, я проверю. Забудете что-нибудь, потом ищи-свищи, тут ведь ремонт начнется. А Гошка где, не убежит под шумок? – поинтересовался он у Кати.

– Не-а, он в корзинке сидит и платком сверху завязан, – ответила та. – Только мяукает очень, боится, наверно.

Пройдя по комнатам, Георгий обнаружил, что сестры все-таки готовились к переезду: замызганные паркетины были сорваны с пола и уложены в большие картонные коробки.

«Еще бы день, – подумал он, – и прямая бы мне дорога в психушку».

С просьбой еще немного подождать пришлось выходить к водителю дважды, потом наконец явились дворники, подрядившиеся перевезти малолетниковский скарб. Георгий смотрел, как таскают из квартиры узлы, сумки, мешки с пустыми банками и бутылками, облезлые банные веники, линялые тряпки, жуткого вида матрасы…

– Георг! – вдруг услышал он. – Как я рада вас увидеть!

Ульрике только что подъехала к дому и, закрывая машину, радостно махала ему рукой. Он быстро шагнул к ней, потом пошел еще быстрее, она тоже шла ему навстречу, и они чуть не столкнулись под кроной старой липы.

– Здравствуйте, Ульрике, – сказал он, чувствуя, как целый сноп ясных лучей хлынул из ее глаз прямо ему в лицо. – Я тоже очень рад.