Ловец мелкого жемчуга

– Ты напрасно так думаешь, – покачала головой Ули. – Это были очень доброжелательные люди, у меня нет оснований не верить в их искренность. А к тому же они сами вызвали милиционера. Украсть сумку могли посторонние, и я тоже виновата. Вообще, я всегда старательно прячу деньги и документы, ведь в Европе тоже бывают укражи, но у меня было такое хорошее настроение после командировки, я видела столько интересного, и я просто-запросто стала неосторожна.

– Что же ты видела? – спросил он, глядя в Улины ясные глаза и улыбаясь ее радости.

Такси обогнуло клумбу возле резиденции американского посла и свернуло в арку проходного двора, через который можно было попасть прямо в Николопесковский переулок. Таксист заломил от Казанского вокзала несусветную цену – видно, был хорошим физиономистом и сразу понял, что Георгию не до торговли. Но зато он не приставал с разговорами и не расспрашивал, как лучше ехать: сам ловко выруливал по укромным дворам старого Центра.

– Очень, очень много хорошего! – сказала Ули. – Но, может быть, ты теперь зайдешь ко мне, если ты имеешь еще время? И тогда я немного приму душ, а потом могу тебе рассказать про все. Так можно сделать?

– Можно, – кивнул Георгий. – Можно все, что ты хочешь.

Ули отвела глаза и тут же сказала веселым тоном:

– Как хорошо, что я положила ключи от квартиры не в сумку, а в чемодан! Теперь мы не должны ехать в мой журнал и брать второй комплект. Но только у меня совсем нет еды, – вспомнила она. – Я сама не голодная, потому что меня угощали в купе пирожками с капустой, но ведь тебе пора ужинать, да?

– Необязательно, – улыбнулся Георгий. – Я же не младенец, питаюсь без расписания. Но я купил поесть, не волнуйся. Я ведь думал, ты как раз голодная приедешь.

– Ты совсем не типичный для России мужчина! – засмеялась Ули. – Знаешь, я видела такие странные отношения, когда бывала в гостях – там, в Рязани. К напримеру, когда приглашают в гости, то жена все время приносит из кухни то, что она одна приготовила, а ее муж только сидит и разговаривает с гостями, а когда гости уже садятся за стол, то он ей еще говорит: «Ты забыла принести хлеб!» Но потом, потом расскажу, да?

Все-таки что-то необыкновенное было в ее квартире. Чистота, ненавязчивая пастельность тонов и, главное, то же простое изящество, которое всегда чувствовалось в облике хозяйки…

Георгий внес чемодан в спальню, успев мельком разглядеть застеленную светло-кофейным покрывалом кровать, в которой, несмотря на ее ширину, было что-то девическое.

Ули тем временем поставила в глиняную вазу разноцветные осенние астры, которые он принес ей на вокзал.

– Я приму душ очень-очень быстро! – заверила она. – Если хочешь, послушай пока музыку или посмотри телевизор.

– Не торопись, – успокоил Георгий. – Найду чем заняться, мойся сколько хочешь.

Он зашел на кухню, вытащил из своей сумки продукты, поставил пиццу в микроволновку, а вино и минеральную воду в холодильник. Все остальное – колбасу, икру, французский сыр, маслины, виноград и персики – разложил по тарелкам и заколебался: отнести их в комнату или дождаться Ули? Он не знал, можно ли ставить тарелки прямо на стеклянный столик или надо постелить какую-нибудь скатерть.

Ули заглянула на кухню как раз в ту минуту, когда он решал этот сложный вопрос.

– О Георг! – смущенно воскликнула она. – Это так мило от тебя… Спасибо!

На ней уже не было джинсов и той трогательной клетчатой рубашки, в которую она была одета, когда Георгий встретил ее на вокзале. Теперь Ули была в полосатых домашних брюках и голубой батистовой блузке с не достающими до локтя рукавами. Мокрая русая челка прилипла к ее лбу тоненькими стрелками, капельки воды дрожали на порозовевших скулах.

И во всем ее облике по-прежнему чувствовалось то простое очарование, которое заставляло его замирать при каждом взгляде на нее.

– Может быть, вина выпьем? – спросил он. – Если ты есть не хочешь.

– Знаешь, – засмеялась Ули, – я все-таки поем. У меня вдруг стал такой аппетит! Наверное, от стресса. А к тому же после поезда прошло довольно много времени, ведь мы объясняли все в вокзаловой милиции. Если бы ты мне не помог, это было бы еще дольше!

Она постелила на стол вышитую льняную скатерть, которую ей подарили в Рязани, расставила тарелки, разложила сверкающие мельхиоровые приборы и зажгла две свечи в стеклянных синих подсвечниках, хотя на улице было еще светло. Георгий принес вино и горячую пиццу.

– Вообще-то красное вино не надо охлаждать, – сказала Ули. – Но это теперь неважно! Это ерунда, да?

– Да.

Он смотрел на нее не отрываясь, и ему казалось, что он пьет в дикую жару холодную воду: и жажду не утолить, и оторваться невозможно, потому что ничего тебе сейчас не надо, кроме вот этой холодной воды.

Они выпили по бокалу вина в каком-то неловком молчании, без тоста, и несколько минут так же молча ели. Потом Ули положила нож и вилку.

– Спасибо, Георг, – повторила она, глядя на него своим невозможным взглядом. – Я так обрадовалась, когда увидела тебя на перроне.

– Я тоже. – Он почувствовал, как перехватило горло. – Ули, я…