Ловец сбежавших невест

Его заклятья отдавались гулким страшным звенящим эхом от стен и материализовывались в виде зловещих плотоядных птиц с острыми, как ножи, перьями, которые они сбрасывали на Генри, но тот лишь лениво отмахивался черными крыльями, и птицы рассыпались, как до того разбился оземь синий замороженный огонь. Князя Полуночи и Генри разделяли всего пять шагов, но их Генри проделал просто под ливнем из ножей, под градом из камней и против штормового ветра, бьющего ему прямо в лицо, отчего острые осколки металла так и норовили  посечь его глаза и щеки.

Князь очень отчаянно сопротивлялся, являя такие чудеса черной магии, что я не верила своим глазам; он был очень силен, но Генри - сильнее. Он был непоколебим, словно скала, его крылья закрывали нас от нечистых чар Князя и словно сжимали предводителя вампиров, заточали его самого в черную непроглядную мглу его злобной магии, замораживая и обездвиживая.

Последний шаг Генри делал в тишине, ступая по битым осколкам, в которые превратились все тщетные магические усилия Князя. Тот все еще дергался, но мороз уже взбегал по его ногам, сковывал все его члены, замедлял биение сердца, замораживал язык и губы, выкрикивающие заклятья, и Князь полуночи лишь мучительно простонал, когда Генри подошел к нему вплотную и с недоброй улыбкой  коснулся рукой его замерзающей, быстро леденеющей щеки.

Глаза князя были живы; в ужасе они смотрели на Генри, метались, стараясь увидеть хоть шанс, хоть полшанса освободиться - и не находили. Прикосновение Генри его заморозило так, что видно было, как под коркой льда лопается одежда и плоть под ней, и в этом холоде проявлялась вся ярость Генри.

- Жалкий, завистливый негодяй, - произнес Генри, пальцем чертя на бледном лбу противника крест. Тот тотчас почернел, налившись мертвой кровью, и Князь Полуночи замычал, понимая, куда клонит обозленный Генри. - Хотел возвыситься за мой счет? Потешался надо мной? Говоришь, слезы боли - это смешно? Нравилось отпускать по этому поводу шуточки? Нравилось издеваться над больным и беспомощным?

В глазах Князя Полуночи они и дрожали, эти самые слезы, что смешили его когда-то,  мгновенно превращаясь в мелкие ледяные капли, настывающие на ресницах.

- Но мои шутки, пожалуй, будут смешнее, -  грубо оборвал свою назидательную речь Генри и что есть сил щелкнул Князя в лоб, в черный крест.

С громким треском тот раскололся на мелкие кусочки и гладкими ледышками рассыпался к нашим ногам. Карла Генри небрежно щелкнул в затылок, зло и безжалостно, расколов и его на миллион кусков. Род несчастного графа прервался окончательно. Надо же так бесславно потерять свою жизнь!

- Однако, куда же вы направились? - этот насмешливый вопрос он адресовал демону, который, пользуясь тем, что Генри занят вампирами, рванул было удирать.

Но тот каменный рыцарь, что сторожил мой вход, не зевал; и, своим каменным мечом упираясь в грудь беглеца, он принудил его вернуться к ухмыляющемуся Генри.

Демон, подняв руки в знак того, что сдается, сделал несколько шагов обратно, глухо усмехаясь.

- Ого, - с уважением произнес он, рассматривая то, что осталось от вампиров, и этим словом выражая неподдельное восхищение мощью Генри.

- Ага, - многозначительно ответил Генри. - Вот что делают несколько глотков крови и полная свобода ото всех ваших инструментов, вживленных мне в тело и призванных меня сдерживать!

- Вы все-таки вышли на охоту, добродетельный Генри? - рассмеялся демон. - А как же совесть? Как же муки раскаяния? Я в вас их не вижу. Караете нас за подлость, а сами?..

- Это был добровольный дар! - возмущенно выкрикнула я. Демон снова усмехнулся, но грустно, насмехаясь, скорее, над собственной неудачливостью и проигрышем.

- Должен быть еще один, - тяжко проговорил Генри. - Я не вижу тут главного моего обидчика. Механика, что ломал мои крылья и ставил скобы. Выдайте его мне, и я обещаю, что смилуюсь над вами, и ваша смерть будет легка.

Демон расхохотался, всплеснул руками.

- Боюсь, вы не сможете выполнить свое опрометчиво данное мне сейчас обещание. Неужто вы не узнаете меня? - произнес он, и тонкими пальцами взялся за маску.

Казалось, у всех дыхание остановилось, да что дыхание - время замедлило свой бег, когда тонкая фарфоровая маска отделялась от лица того, кто заварил всю эту кашу.

Я услышала тонкий звук, словно о край фарфора скрежещет металл, а затем из-под головной повязки, расшитой древними символами, посыпались золотые, круто завитые кудряшки, из металлической глазницы глянул алый глаз.

И грозный демон, изящный, изысканно одетый, манерный, прекрасный и страшный одновременно, вмиг превратился в искалеченную, изуродованную девушку!

…Воображаю, как верещала бы обманутая принцесса, которая готова была целовать следы, оставленные ногами харизматичного и загадочного демона, обутыми в высокие узкие сапоги, так похожие на сапоги Тристана!

Издевательски улыбаясь, чуть склонив голову к плечу, она смотрела на нас, потрясенных ее внезапным появлением, и хриплый смех вырывался из ее механического горла.

- Офелия?! - изумленный, выкрикнул Генри, и его голос слился с голосом Тристана.