Ловец (СИ)

– Я не знал, что его освободили, – сидящий за столом в допросной ударил по грубо сколоченным доскам кулаками. Его руки, закованные в наручники из кумпима – металла, что способен блокировать доступ к резерву у магов, – были в крови от содранных в кровь костяшек.

– Однако, вы пришли ровно спустя десять минут, как Грегор Элгрис приехал в свой особняк из Оплота, – Лурк, упершись прямыми руками в стол, возвышался над сидящим по ту сторону узником. – Вся прислуга свидетели, что вы ему угрожали расправой.

– Угрожал, но не убивал.

– Рядом с телом найден обрывок листа, написанного вашим почерком. Следы вашей ауры присутствуют в комнате, где нашли тело. Что, и дальше будете молчать?

– Я его не убивал.

– Хорошо. Если так, тогда где вы…. – тут ловец окончательно рассвирепел. – Где ты, сволочь, был в момент убийства? В три часа ночи вчера?

Зак закрыл глаза. Он прекрасно помнил, где был, на чей профиль в темном окне смотрел… Но впутывать сюда еще и Хло.

– Гулял в парке.

– В три часа утра? В парке? Да, ты сукин сын, издеваешься? В это никто не поверит. Я в это не верю. Стены в это не верят. Даже ты сам в это не веришь!

Лурк так разошелся, что не услышал, как за его спиной тихо открылась дверь. Он был так зол, что стремительно обошел стол и, подойдя вплотную к подозреваемому, взял его одной рукой за лацкан пиджака. Вторую ловец отвел назад. Ладонь сына Оплота словно зачерпнула воздух, который тут же стал наливаться огненным светом.

– Лжешь, глядя в глаза, отказываешь подтвердить свои показания клятвой крови… Думаешь, все сойдет с рук? Так я выбью из тебя правду, выжгу ее из твоих мозгов.

Ледяной голос, раздавшийся от входа, прокатился по допросной шаровой молнией:

– Не стоит. Он все равно ничего не скажет. К тому же это МОЙ подозреваемый и МОЕ дело. Так что у меня возникает вопрос: что ты здесь забыл?

Лурк, развернувшись, самодовольно улыбнулся:

– Ошибаешься, подзаборник. Дело по убийству Грегора Элгриса – мое. Я его получил еще сегодня утром.

– А теперь передал мне. Распоряжение мессира Логана, утвержденное ковеном Оплота.

Бумага с резолюцией шлепнулась о столешницу.

– Я с этим разберусь, – единственное, что, сцепив зубы, процедил Лурк и стремительно вышел.

Тэд и Зак остались один на один.

Один – сидя в наручниках, второй – стоя посреди комнаты с досье в руках.

Зак выдохнул и смежал веки. Этот первый ловец был напыщенным болваном, карьеристом. От него прямо–таки разило желанием выслужиться. А манеры псевдо–аристократа… они лишь раздражали, и Зак был даже рад, когда понял: сейчас его ударят. Простым ли хуком, магическим ли. Боль помогала держать ускользающее сознание, думать, осознавать себя.

Сейчас пришел другой. Этот блондин … От него веяло силой, опасностью. Это был равный противник, хищник.

– Закриан Дарк, вас обвиняют в убийстве Грегора Элгриса. Вы признаете свою вину? – Тэд начал допрос сухим казенным тоном.

Ловец ни жестом, ни словом не выдал, что в курсе, кто перед ним.

Подозреваемый – тот самый перспективный юноша, которому Карлос Ренье прочил блестящую карьеру ученого. Аристократ и маг, чья сила просто обязала бы быть его ловцом, если бы раскрылась чуть раньше в полной мере. Но в сотню раз важнее казалось другое: то, что связывает этого брюнета с Шенни.

Но Тэд дал себе зарок: все должно быть по руне закона.

– Нет, не признаю. Я еще раз повторю, как и вашему … – тут Зак замялся, вспомнив, как Лурк бросил «подзаборник» вошедшему, – коллеге, что я не убивал этого подонка Элгриса. Я пришел к нему днем, чтобы вызвать на дуэль.

– Причина вызова?

– То, что он пытался убить Хлою, свою жену. Я узнал, что Хло жива в день Золотых листьев. От нее самой.

Зак начал свой рассказ заново, в сотый, кажется, раз. Но сейчас его слушали молча, не задавая вопросов, не перебивая. Только воздух вокруг становился все более плотным, и было ощущение, что он вот–вот заискрит. Но заключенный продолжал говорить, глядя на стол. Только на стол и на свои сцепленные в замок руки.

Тэд слушал, сжав до хруста кулаки, сцепив зубы так, что проступили желваки. Шенни. Его Шенни. Она и… В его глазах плясали джигу черные круги злости, грудная клетка трещала изнутри, а он сидел. Сидел и слушал, как она приняла предложение и стала невестой. Что она любит. Любит другого.

Но хуже всего было то, что этот Зак не врал. Ни словом не врал. Наоборот, впервые в свой жизни Тэд чувствовал не привкус лжи, а вкус правды. Кристально-чистой, как вода родника. Такой, что до ломоты сводит зубы, морозит руки, когда зачерпываешь ими пригоршни.

Правда.

Правда.

Правда.

– Я вызвал его на дуэль. А Грегор… он рассмеялся, сказав, что понятие чести смыло потопом века тому назад. Этот подонок плевать хотел на мой вызов и грозил, что его адвокат засудит меня за поклеп. Только разберется с глупыми обвинениями какой-то самозванки–бродяжки.

– А потом? Где вы были в момент убийства?

– Какая вам разница?

От этого вопроса Зак разозлился. Сорвался, как с отвесной скалы: