Ловец снов

Когда-то в хлеву старика Госслина содержалось небольшое стадо молочных коров, и хотя хлев вряд ли соответствовал стандартам министерства сельского хозяйства, был еще в довольно приличном состоянии. Солдаты провели электричество, повесили мощные лампы, бросавшие холодное сияние на стойла, на загончик для доения, на верхний и нижний сеновалы. Кроме того, они расставили по углам несколько обогревателей, и сейчас воздух буквально раскалился лихорадочной пульсирующей жарой. Войдя, Генри немедленно расстегнул куртку, но это не помогло: волосы сразу взмокли от пота. Наверное, тут сыграли роль и таблетки Оуэна — перед тем как зайти в коровник, он проглотил еще одну.

Генри огляделся и покачал головой. До чего же коровник похож на все лагеря беженцев, которые ему приходилось видеть: боснийских сербов в Македонии, гаитянских мятежников после высадки морских пехотинцев Дядюшки Шугара в Порт-о-Пренсе, африканских эмигрантов, покинувших родину из-за болезней, голода, гражданских войн или из-за всего вместе. Такие вещи часто показывают по телевизору, и к ним постепенно привыкаешь, но сидя в уютном кресле, трудно вообразить, как все происходит на самом деле, ужас, с которым наблюдаешь насилие, кровь и боль, так или иначе отстраненный, почти клинический. Но оказалось, что для посещения подобных мест не нужны ни виза, ни паспорт. Обычный коровник в Новой Англии. Люди, оказавшиеся здесь, были одеты не в лохмотья и грязные дашики note 67, а в дорогие охотничьи куртки, брюки с большими накладными карманами (так удобно для запасных обойм) и белье с подогревом от “Фрут оф зе лум”. Но впечатление оставалось тем же самым. Единственным отличием было всеобщее непроходящее изумление. Такого просто не могло быть на Земле Наших Надежд.

Интернированные вполне уютно устроились на брошенных на пол вязанках сена (предварительно подстелив куртки). Они уже успели разделиться на небольшие семейные и дружеские компании и сейчас мирно спали. Сеновалы и даже стойла тоже были заняты. Слышались храп, сопение и стоны людей, метавшихся в кошмарах. Где-то плакал ребенок. И в довершение всего сюрреалистического кошмара из динамиков тихо лилась музыка. Дремлющие, обреченные на смерть обитатели коровника старика Госслина слушали оркестр Фреда Уоринга, исполнявший “Чарминг найт” в переложении для скрипок.

Даже в его нынешнем одурманенном состоянии каждая деталь с неестественной отчетливостью врезалась в память. Все эти оранжевые куртки и кепки! — подумал он. Господи! Настоящий Хэллоуин в аду!

Здесь тоже было полно зараженных. Красно-золотой мох цвел на щеках, ушах, между пальцами и даже на балках и электропроводах. Пахло в основном сеном, но Генри без труда учуял знакомый запашок этилового спирта с примесью серы. Кроме того, спящие непрерывно испускали газы, такие громкие, словно шесть-семь бездарных музыкантов пытались аккомпанировать оркестру на тубах и саксофонах. В других обстоятельствах это было бы забавно… Возможно, и в этих тоже.., для любого человека, не видевшего извивающегося и щерившего зубы хорька на окровавленной постели Джоунси.

"Сколько их сейчас вынашивает этих тварей?” — спросил себя Генри. Впрочем, это не важно, — подумал он, — хорьки в конце концов достаточно безвредны. Они смогут просуществовать без хозяев в этом коровнике, но снаружи, где метет снег, буйствует ветер и температура ниже нулевой, не продержатся и двух часов.

Ему нужно потолковать с этими людьми…

Нет, не так. Что ему нужно — так это до смерти запугать их. Заставить подняться и выйти из тепла на мороз. Раньше тут были коровы, и сейчас здесь — тоже коровы. Он должен превратить их обратно в людей — испуганных, обозленных людей. Он мог бы сделать это, но не в одиночку. А часики тикают. Оуэн Андерхилл дал ему полчаса. По прикидкам Генри, треть этого времени уже прошла.

Мегафон. Сообразить что-то вроде мегафона. Без этого ничего не выйдет, подумал он и, оглядевшись, заметил грузного, лысеющего мужчину, спавшего на боку, слева от двери, ведущей в загон для доения. Похоже, это один из тех, кого он выпер из сарая, но сказать наверняка трудно.

Но это был Чарлз, и байрум покрыл красной черепицей то, что старина Чарли, вне всякого сомнения, гордо именовал своим “солнечным секс-пультом”. Кому нужна пересадка волос, когда это дерьмо до тебя доберется? — ухмыльнулся про себя Генри.

Чарлз как раз то, что надо, и к тому же Марша спала почти рядом, держа руку Даррена, мистера Убойный-косячок-из-Ньютона. По ранее гладкой щеке Марши полз байрум. Муж пока не пострадал, зато деверь — Билл, кажется? — походил на мохнатое чудовище. Лучший в шоу. Он встал на колени перед Биллом, взял поросшую байрумом руку и вторгся в непроходимые джунгли его кошмаров. Проснись, Билл. Труба зовет. Нужно выбираться от сюда. Несли поможешь мне, мы сумеем. Проснись, Билл, Проснись и будь героем.

7

Все случилось с головокружительной скоростью.

Генри ощутил, как сознание Билла выныривает из глубин сна, отчаянно тянется к разуму Генри, словно утопающий — к спасателю, плывущему ему на помощь.