Ловец снов

— Сомневаюсь, что Федеральная комиссия связи одобрит это, — продолжал диджей после очередного долгого и шумного выдоха, — но если хотя бы половина того, что я слышал, правда, ФКС — это самая малая из наших забот. Межзвездная чума вырвалась на свободу, братья и сестры, вот в чем беда! Назовите это Горячей Зоной, Мертвой Зоной, Сумеречной Зоной, но постарайтесь держаться подальше от севера.

Долгая и шумная затяжка.

— Марвин Марсианин на марше, братья и сестры, так передают из округов Сомерсет и Касл. Чума, лучи смерти, живые завидуют мертвым.

Треск чего-то сломанного. Судя по звуку, пластика. Генри зачарованно слушал. Вот она, совсем близко, тьма, его старая подруга, но на этот раз не в голове, а в проклятом радио!

— Братья и сестры, если сейчас вы находитесь к северу от Огасты, послушайте своего приятеля, Одинокого Дейва с WWWE: перестраивайтесь в соседний ряд и направляйтесь на юг. И немедленно. А вот вам и музыка в дорогу.

Одинокий Дейв с WWWE, разумеется, поставил «До-орз». Джим Моррисон принялся калечить «Зе Энд». Оуэн переключился на средние частоты и нашел выпуск новостей. Голос диктора звучал не слишком сокрушенно, что уже было шагом вперед. Он сказал, что для паники нет причин — что было еще одним шагом вперед. Он пустил в эфир отрывки речи президента и губернатора штата Мэн. Оба говорили примерно одно и то же: спокойно, граждане, не волнуйтесь, все под контролем. Словом, обычная утешительная болтовня, робитуссин для политиков. Президент собирался выступить с обращением к американскому народу в одиннадцать утра по восточному поясному времени.

— Та речь, о которой говорил Курц, — вспомнил Оуэн. — Только ее передвинули на день.

— О какой речи…

— Ш-ш-ш-ш. — Оуэн показал на радио.

После столь утешительного вступления диктор продолжал будоражить слушателей, повторяя бесконечные сплетни, которые они уже слышали от обкуренного диджея, только в более изысканных выражениях: чума, лучи смерти, пришельцы из космоса. Далее последовал прогноз погоды: снежные заряды, в сопровождении дождя, и сильный ветер, по мере того как теплый фронт (не говоря уже о убийцах-марсианах) будет продвигаться на север. Последовали короткие гудки, и в кабине снова зазвучал только что слышанный выпуск.

— Ати! — воскликнул Даддитс. — Ои еали имо ас. — Он ткнул пальцем в грязное окно. Палец дрожал, как и сам Даддитс. Зубы выбивали крупную дробь.

Оуэн мельком глянул на «понтиак», и в самом деле застрявший на осевой, на самой середине шоссе, и хотя машина не перевернулась, растерянные пассажиры сгрудились вокруг, не зная, что делать. Пожав плечами, Оуэн обернулся к Даддитсу. Съежившийся, какой-то посеревший, из ноздри торчит окровавленная вата.

— Генри, что с ним?

— Не знаю.

— Высунь язык.

— Не лучше ли тебе следить за доро…

— Я в порядке, так что не морочь голову. Высунь язык. Генри повиновался. Оуэн взглянул на него и поморщился.

— Выглядит ужасно, но, возможно, все не так уж плохо. Это дерьмо побелело.

— То же самое с раной на ноге. И с твоим лицом и бровями. Повезло, что эта штука не проросла в легких, мозге или желудке. Кстати, у Перлмуттера она в желудке. Бедняга стал инкубатором для гнусной твари.

— Далеко они, Генри?

— Я сказал бы, двадцать миль. Может, и меньше. Если бы ты прибавил хоть немного…

Оуэн так и сделал, зная, что Курц тоже прикажет гнать грузовик, как только поймет, что стал частью общего исхода, и теперь вероятность того, что гражданская или военная полиция станут его искать, весьма невелика.

— Ты все еще держишь связь с Перли, — удивился Оуэн, — хотя байрум и погибает, но ты все равно…

Он ткнул пальцем на заднее сиденье, где полулежал Даддитс. Он уже на так сильно дрожал.

— Конечно, — кивнул Генри. — Перенял эту штуку от Даддитса, задолго до того, как это случилось. И не только я. Бивер, Джоунси и Пит тоже. Мы почти не замечали этого. Считали обыденностью. — Еще бы. Совсем как те мысли, насчет бритвы и ванной, перил моста и охотничьих ружей. Всего лишь обыденность. — Просто теперь это усилилось. Может, со временем опять ослабнет, но пока… — Он пожал плечами. — Пока я слышу голоса.

— Перли.

— И его тоже, — кивнул Генри. — Других, с байрумом в активной стадии. В основном тех, кто позади нас.

— А Джоунси? Твой друг Джоунси? Или Грей? Генри покачал головой.

— Но Перли что-то слышит.

— Перли? Как это может быть?

— Его телепатический диапазон куда шире, чем у меня, из-за байрума.

— Что это?

— Та тварь, что сидит у него в заднице, — пояснил Генри. — Срань-хорек.

Оуэна мгновенно затошнило.

— Тот, кого он слышит, не человек. Не думаю, что это мистер Грей, но кто знает? Понимаю только, что Перли наведен на него.

Оба замолчали. Машин было довольно много, и многие, чересчур разогнавшиеся водители, заканчивали путь в кювете (они проехали лежащий под насыпью брошенный «эксплорер» с разбросанными вокруг вещами), но Оуэн считал, что пока им везет. Многие, запуганные ураганом, не посмели тронуться с места. Теперь, когда буря стихла, они, вероятно, решатся бежать на юг, но Оуэн успел обогнать первую волну. Ураган оказался к нему благосклонен. Стал почти другом.