Ловец снов

Ладно, можно посидеть немного, а потом незаметно уйти. Мало кто заметил ее присутствие, и она не понимала, для чего ребята вообще ее позвали. Джисон даже не смотрел в ее сторону, мастерски разливал по стаканам соджу вместе с пивом, делая корейский ёрш. Буфера прилипли к нему, и время от времени рука девчонки бесстыдно спускалась на его ягодицы. Сан чувствовала, как начинает медленно тлеть, но сдерживалась. Нужно с достоинством выдержать это испытание, иначе она сама обесценит сказанные вчера на пляже слова. Может, мальчишка специально позвал ее сюда, чтобы продемонстрировать свои новые отношения и вывести на эмоции? Если Сан сейчас даст волю чувствам, то это подпитает его фантазии, и он решит, что она к нему неравнодушна. Этого нельзя допустить.

Поэтому девушка встала из-за стола, обогнула веселящихся студентов и вышла из беседки на открытую часть крыши. Там царил разгул разврата, она едва не наткнулась на любвеобильную парочку, самозабвенно целующуюся возле ограждения. Переступая через валяющиеся пустые бутылки, Сан подошла к относительно свободному участку и облокотилась на парапет. В нескольких шагах от нее стояла группа парней, которые что-то негромко обсуждали, то и дело оборачиваясь на оставшихся в беседке ребят.

– Ну и урод, как же он бесит! Думает, если выиграл золото, то ему все можно?

– Опять Джисон отхватил самую красивую девчонку…

Сан прислушалась и слегка повернула голову, наблюдая за участниками диалога.

– Юнсо ведь меня из-за него бросила. Тупой придурок, – сплюнул на пол парень в белой футболке, которая ярким пятном выделялась в ночной темноте. – Откуда только взялся! Да что с него взять, приютское отродье. Надо его проучить, чтобы девок наших не трогал.

– Вот именно! Раз нет родителей, пусть знает свое место и не высовывается, будто он нам ровня.

Сан почувствовала такую злость, в сравнении с которой ревность из-за соплячки с буферами померкла. Она сжала зубы и пошла на парней. Намеренно столкнувшись с тем, что был в белой футболке, выплеснула на него еще не успевший остыть кофе и мстительно улыбнулась.

– Ащ-щ! Смотри, куда прешь! – разъярился парень.

– Горячо? – невинно поинтересовалась Сан. Глаза привыкли к темноте, и она отчетливо видела ярость на его лице.

– Ты слепая, что ли? Совсем сдурела? Да ты хоть знаешь, сколько это стоит! – плевался ядом пацан. Видимо, в темноте он не узнал своего сопровождающего.

– Тише, она преподша из нашего универа, – шепнул ему на ухо друг, и придурок немного остыл.

Сан подошла вплотную к озлобленному парню и ткнула его пальцем в грудь.

– Да, я препод и, кстати, тоже сирота, но, к счастью, не такое отстойное дерьмо, как ты. Денег у меня полно, могу оплатить химчистку или купить тебе новое шмотье. Скажи, куда его прислать.

Она обогнула ошарашенных парней и отправилась к беседке. Развернувшись на полпути, сказала:

– И мой тебе совет: не будь неудачником. Может, тогда Юнсо перестанет виснуть на Джисоне и вернется к тебе.

Не глядя ни на кого, она спустилась с крыши на свой этаж и вернулась в номер, громко хлопнув дверью. Зачем она это сделала? Вот какое ей дело до того, что говорят о Джисоне за спиной? Это его проблемы. Но почему-то это очень взбесило, и она никак не могла успокоиться.

Интересно, наступит ли время, когда в Корее перестанут с презрением относиться к сиротам? Перестанут такое огромное значение придавать роду, клану, семье. Сан как никто другой знала, как болезненно не знать свои корни, но это не помешало ей состояться в жизни, не сделало моральным уродом или человеком второго сорта, какими общество считало детей без родителей. Мир так стремительно меняется, технологический прогресс несет человечество далеко вперед. Люди осваивают космос, при этом сохраняя архаичное, дремучее сознание и судорожно цепляясь за традиции. Но Сан была убеждена, что традиции, которые унижают достоинство человека, ограничивают его свободу и личность, нельзя сохранять. От них нужно избавляться, потому что именно они тянут людей в прошлое, заставляя постоянно оборачиваться назад вместо того, чтобы смотреть вперед.

Этой ночью она спала спокойно. Злобный Мин не появлялся уже вторую ночь, как будто знал, что она в поездке, и дал ей передышку.

Следующим утром Сан наконец-то села в автобус и без сожалений простилась с Пусаном. Все-таки столица, пусть холодная и равнодушная, была ей ближе и роднее любого другого города мира. За триста лет она успела пожить и в Америке, и в Европе, и даже какое-то время в Бразилии, но Сеул остался ее любовью.