Ловец снов

 Тонкая элегантная рука в отблесках яркой телевизионной ряби старенького лампового экрана потянулась за недопитой бутылкой и, аккуратно взяв её за горлышко, направилась в сторону кухни. Артём с трудом поднялся с дивана и на всякий случай дотронулся до головы в поисках забрала скафандра. Разумеется, его на нём не было, а точнее, не было ничего, что ещё мгновение назад представлялось абсолютной реальностью.

– Да что же это? Чёрт, – тихо выругался Артём.

По спине продолжали стекать холодные капли пота. На кухне послышались звуки открывания холодильника и причитания супруги. Слушать нравоучительные беседы сейчас хотелось меньше всего, а посему Артём дождался, пока она ляжет в постель, и только после этого медленно встал с дивана.

Постепенно сердцебиение приходило в норму, а уходящие из памяти обрывки всё больше и больше напоминали очередной дурацкий кошмар.

Вновь засыпать не хотелось. Останавливал тот самый страх, так и не отпустивший сознание. Телевизор продолжал показывать белую шипящую рябь. Дотянувшись до пульта, Артём выключил противный ящик, и в комнате воцарилась тишина. Она не была идеальной как в том сне. Это одновременно и радовало, и огорчало, не позволяя собраться с мыслями. За окном продолжала свирепствовать вьюга. Её вихри кружились и вертелись, подчиняясь порывам жестокого ветра. Артём подошёл к окну. Полярная ночь никуда не делась. Мерцающий огонёк трактора уже давно пропал из поля зрения. Весь двор превратился в белоснежную пустыню, немного напоминающую ту, по которой они шли вместе с Евой.

– Евой? – губы сами произнесли давно забытое и, одновременно, до боли знакомое имя. – Нет, так нельзя, это всё чушь… Бред…

Ещё несколько минут Артём продолжал всматриваться в заледенелое окно, пока окончательно не решил порыться в домашней аптечке, дабы хоть как-то заставить томительные мысли уйти из головы. Календарь невозмутимо продолжал указывать на холодный январь. Месяц зимнего затишья. Ровно середина нескончаемой зимы.

– Как же холодно, – констатировал Артём, ступая босыми ногами по ледяному полу.

Пол действительно показался жутко холодным. Взгляд упал на иней внутри окна. Промерзая изнутри, старые деревянные окна покрывались фигурными рисунками невидимого художника. В каждом можно было разглядеть множество деталей и образов. Вот клякса похожая на человека в лодке, вот летящий по небосводу слон, а это напоминало девушку. Да, ту самую девушку, с которой Артём шёл навстречу неизвестности в своём таинственном сне.

– Я помню её имя! – произнёс он.

Обрывки странных воспоминаний таяли и ускользали от пытливого разума. Они подобно теням растворялись при попадании на них тусклого света фонаря.

– Её имя… – повторил Артём. – Да что же это со мной?

За окном продолжал свирепо рычать ветер. В какой-то момент погасло электричество. Вся квартира погрузилась во тьму.

– Этого сейчас ещё не хватало, – пробубнил Артём, – наверное, опять автоматы вышибло, завтра подам жалобу. И на что только уходят мои налоги?

В квартире стало заметно холоднее. Правда, это могли быть просто домыслы организма, не до конца потерявшего связь с беспокойным сном. Любой человек чувствует себя неуютно в полной темноте, особенно тот, кто подвержен никтофобии.

Кое-как добравшись до кладовой, в груде старого и ненужного хлама Артём отыскал фонарик. Батарейки оказались слабоваты, но какой-никакой свет теперь у него был.

Наскоро нацепив тапочки с забавными кошачьими ушками и усатыми мордочками, он вышел в подъезд. Тьма стала ещё сильнее и гуще. Холод продирал до костей. Ни единого звука, кроме завывания ветра. Нет ничего страшнее, чем тьма и тишина. С другой стороны, вы можете спросить себя: «Что в этом такого?».

– Подумаешь, тоже мне, темно и спокойно, это даже хорошо, – успокоил себя Артём, но тут же засомневался. – Хотя как же, страх безмятежного спокойствия – не что иное, как страх самой смерти. Точно…

Протяжное и жалобное мяуканье донеслось с нижнего этажа. Оно было столь неожиданное, что Артём аж вздрогнул. Вскоре мяуканье повторилось, став ещё более протяжным и жалобным. Чертыхаясь, он побрёл вниз по лестнице в поисках источника звука. Долго искать не пришлось. Пушистый комок сидел возле холодной батареи. Он был совсем крохотный. В свете фонаря его белая шёрстка отливала серебристыми оттенками. Завидев человека, котёнок мяукнул ещё сильнее. В подъезде становилось холоднее с каждой минутой. Поначалу думалось, будто это обман чувств или, на худой конец, домашняя одежда остывала на разогретом теле чересчур быстро.

– Ну, всё-всё, малыш, – ласково произнёс Артём и взял котёнка на руки, – я тебя не обижу. Ты совсем замёрз, но ничего, сейчас мы тебя накормим и…

Слова застряли в горле…

***

Там, где ещё мгновение назад находились двери соседских квартир, не было ничего. Точнее, не было тех самых дверей или чего-то похожего. Шершавые поверхности похожие на необрамлённый грунт, уходили высоко вверх подобно туннелю метро.

– Что за чертовщина? – непонимающе прошептал Артём, делая маленькие шаги назад в поисках ступеней лестницы.