Лови день

Кто-то громко выкрикивал его имя. За плечи его держали грубые руки. Он вырывался — и его окликнули снова. Голос показался знакомым. Он вздрогнул, открыл глаза — и непонимающе уставился в нависшее над ним лицо.

— Это я, Мири! — взволнованно проговорила она. — Да.

Тут он понял, что весь дрожит, и растерялся еще сильнее. Комната за спиной Мири была ярко освещена, спокойна и не содержала опасностей. Он снова посмотрел в глаза девушке:

— Что случилось?

Она неуверенно вздохнула:

— Тебе снился кошмар. Дурной сон.

Выпустив его плечи, она прилегла на бок, положив под щеку ладонь.

Дурной сон? Он мысленно направился за ним — и сразу же его отыскал. Мгновенно поняв суть увиденного, он почувствовал, что дрожит еще сильнее. Несмотря на озноб, одеяло его душило. Он сбросил его и начал вставать.

— Вал Кон?

Вал Кон посмотрел на нее, и она увидела складки, окружившие его рот, и тень страха в зеленых глазах. Его била настолько сильная дрожь, что это было даже заметно. Мири выпростала из-под одеяла руку и накрыла его кисть, ощутив холод и дрожь.

— От кошмаров есть старинное земное средство, — сказала она, постаравшись, чтобы ее голос звучал ровно. — Если тебе приснился кошмар, его надо кому-нибудь рассказать. Тогда он больше к тебе не вернется. — Она попробовала улыбнуться, хотя и не была уверена в том, что Вал Кон ее услышал. — Помогает.

Он глубоко вздохнул, а потом снова лег — неловко, словно тело у него одеревенело — и снова натянул на себя одеяло.

Мири придвинулась ближе, не дотрагиваясь до него, но предлагая свое тепло, надеясь умерить его дрожь. Протянув руку, она осторожно отодвинула волосы у него со лба.

— Это был не сон, — сказал он, и голос у него был таким же деревянным, как и тело. — Это было воспоминание. Когда Разведка… прикомандировала меня… к Департаменту Внутренних Дел… Я получил приказ и пошел его выполнять… немедленно, как и было обозначено. Я вошел в нужное здание и пошел по нужному коридору… и с каждым шагом, который я делал по этому коридору… что-то словно… кричало?.. вопило… во мне… приказывая, чтобы я бежал, скрылся, чтобы ни в коем случае не шел дальше…

— А ты шел? — тихо спросила она.

Он издал какой-то звук, который не показался ей смехом.

— Конечно, шел. А что еще я мог сделать? Нарушить приказ? Бесчестье — позор… Стал бы экликти? Мой Клан…

Мышцы его вдруг напряглись, будто готовые разорваться.

— Я шел по коридору, превозмогая себя на каждом шагу, вопреки всем предчувствиям, вопреки интуиции. Единственный раз в жизни я не внял предчувствию…

Он закрыл глаза.

Мири встревоженно прижалась к нему.

— Я нашел в том коридоре нужную дверь, — монотонно проговорил он. — Я вошел и отдал свои бумаги и начал подготовку агента перемен. И они лгали, о боги, и заставляли ложь казаться правдой, и извращали то, что я видел, и то, как воспринимал мир. Они копались и рылись в моей голове, пока Вал Кон йос-Фелиум не превратился в воспоминание. И это было больно…

Он сделал вдох, которого не могло хватить на то, чтобы наполнить его легкие — и внезапно его ужасающее самообладание сломалось, и он перекатился к ней, обхватил обеими руками и уткнулся головой ей в плечо.

— Ах, Мири! — воскликнул он, и голос его срывался от муки. — Мири, это было больно!

И разрыдался.

Она обнимала его, пока рыдания не стихли. Она гладила темноволосую голову, водила рукой по его спине и ощущала, как напряженность уходит, уходит… И наконец окончательно ушла вместе со слезами. Она еще некоторое время продолжала его обнимать, а потом вздохнула. Его дыхание сказало ей, что он уснул.

Мири пошевелилась, попытавшись осторожно отодвинуться, но его руки сразу же сжались крепче. Он повернул лежащую у нее на плече голову и что-то пробормотал во сне. Она вздохнула, смирившись с тем, что остаток ночи ей придется лежать без сна — и в неудобной позе.

Мири проснулась — и обнаружила, что Вал Кон очень серьезно смотрит ей в лицо.

— Доброе утро… — сонно пробормотала она. — А сейчас утро?

— Раннее утро, — тихо сказал он. — По-моему, фру Трелу еще не вставала.

— Вот и хорошо.

Она приподнялась, собираясь его поцеловать, — и остановилась.

— В чем дело? — спросил он.

Она пожала плечами, стараясь не встретиться с его яркими глазами.

— Я никогда не знаю, хочешь ли ты, чтобы я тебя поцеловала, или нет.

— А, ну это никуда не годится, — заявил он. — Проблема общения. Я бы сказал, что тебе разумнее всего было бы целовать меня всякий раз, как тебе захочется. Таким образом, ты в свое время сможешь выяснить, когда именно мне больше всего хочется принимать поцелуи.

— Вот как?

Она ухмыльнулась и наклонила голову, намереваясь только едва-едва прикоснуться к его щеке, но он повернулся и поймал ее губы своими. Его пальцы мгновенно погрузились в ее волосы, расплетая косу, легко поглаживая голову…

Когда поцелуй закончился, дрожащая Мири лежала у него на груди, переполненная желанием, страстью и любовью.

— Еще несколько таких поцелуев, — проговорила она, услышав, что ее голос тоже дрожит, — и я ни за что не ручаюсь.

Он мягко улыбнулся и выгнул бровь.

— Сейчас рано.

Она закрыла глаза: при виде него она ощутила острый укол… чего?