Лови любовь на живца (СИ)

- И не жалею об этом… Здесь так романтично, а ты такая сладкая, да ещё эта зловещая темнота, да враги за стеной. Всё это …обостряет чувства. А как ты думаешь?

А как я могла думать? Я думать…не могла. Всё моё тело горело, голова вместе с мыслями «уплывала в нирвану», а ноги были ватными. Я уже мечтала о том, что бы прилечь… Что? Прилечь? О, нет…

Я еле оторвалась от Эжена и сказала. – Давай выбираться из этой кладовки. Мне надо поговорить с крёстной, что бы предупредить…

Новая волна ласк Эжена заставила меня забыть о крёстной…

Короче говоря, вошла я в свою квартиру только через час. Но за этот час мы с Эженом выработали определённый план действий. Эжен предположил, что Олег Сомов говорил о нём, как о своём помощнике, которого он засудит, если тот ему не поможет. Поэтому он решил сам «идти в логово зверя», так сказать …живцом. А мне отводилась роль ничего не понимающей невесты господина Сомова, то есть «подсадной утки». Я была обязана держать язык за зубами и не говорить ни о чем, ни со Стёпой, ни с крёстной. И только звонить Эжену каждые полчаса, где бы я ни находилась, говорить в трубку «ку-ку», если всё хорошо, или вопить о помощи, если …

А вот об «если» я и думать не хотела. Если Олег Сомов приблизится ко мне хоть на шаг, то я…буду драться. Живой я ему не дамся. Пусть не надеется.

Меня сейчас интересовала крёстная. С какой просьбой она ко мне придёт? Но весь день прошёл спокойно в рабочей обстановке. Правда Эжен так и не появился, зато я каждые полчаса звонила ему, куковала в трубку, как бешенная кукушка, пугая не только своих работников, но и крёстную. Она неоднократно спрашивала, что со мной происходит, но я только улыбалась и говорила, что всё хорошо.

Все было хорошо, пока не…появился Стёпа. Он вошёл в галерею с видом «побитой собаки» так, по крайне мере, мне сказала крёстная, и попросила меня к нему спуститься в фойе.

- А почему он сам не может подняться в кабинет?- Удивилась и насторожилась я.

- Потому что он хочет перед тобой извиниться за одно, как он сказал, поганенькое дельце. Анюта, надеюсь, что ты ему доверяешь? Мне не понравился его взгляд. И вообще он на себя не похож. И куда делся его петушиный напор и голос?

Мне стало интересно посмотреть на удивительное преображение Стёпы, и я, взяв сумочку, вышла из кабинета. С балкона второго этажа я почти минут десять смотрела на своего школьного друга и придумывала ему наказание за предательство.

Ступа явно нервничал. Он почесывал затылок, тёр ладони друг о друга, отряхивал со своего костюма невидимые соринки, не мог стоять спокойно, переминался с ноги на ногу…

Я продолжала за ним наблюдать, медленно спускаясь на лестнице вниз. И вскоре он меня заметил и бросился ко мне со словами. – Наконец-то ты пришла, Анюта. Нам надо спешить…. Пошли…

Он схватил меня за руку и дёрнул за собой, но я воспротивилась. – Стой, Стёпа. Куда ты меня тащишь? Я никуда не пойду.

- Пойдёшь! Ты должна это сделать. Идём. Я тебе всё объясню по дороге.

- Нет. – Я выдернула свою руку из его руки и потёрла её. – Мне больно, Стёпа. Неужели не понятно?

- Хорошо, извини. – Он приподнял ладони вверх. – Но мы должны туда прийти, ради тебя. В мэрии собирается пресс-конференция по поводу отъезда Олега Сомова. Он хочет уйти достойно и для этого ты тоже должна там присутствовать. Он хочет попросить прощения у тебя так, что бы твоя галерея ни пострадала. Во всех газетах только и пишут, что выставка импрессионистов господина Лароша становится не интересной без работы Сомова – инсталляции «Разум». После того, как это француз сам подмочил свою репутацию любовными похождениями в нашем городе и даже позволил себя женить, находясь в пьяном состоянии на женщине, которая теперь вынуждена скрываться из-за своего поступка, кто пойдёт на его выставку? Олег чувствует свою вину перед ним и перед тобой. Да и ты тоже, отказала ему в любви, напала в ресторане, тем самым настроила против себя большую часть населения города…

- Не говори чушь! – Возмутилась я. - Это пресса всё переиначила.

- Вот, поэтому, Сомов и хочет всё поставить на свои места, а ты сопротивляешься. Идём. – Он вновь схватил меня за руку. – Конференция уже началась, мы опаздываем.

Я не знала, что делать. С одной стороны, зная заговор Сомова и Стёпы, я опасалась его провокации. А с другой стороны – эта конференция и извинения Сомова поправят и мою репутацию с галерей, и репутацию Эжена.

Стёпа вновь дёрнул меня за руку. – Анюта, не будь ослом. Чего ты боишься? Там же будет вся пресса города.

Последние слова Стёпы меня убедили, и мы вышли из галереи. А ещё через полчаса, когда мы вошли в здание мэрии, и нас встретила толпа журналистов, то и вовсе успокоилась.

Пресс-конференция Сомова меня удивила. В большой зале на сцене за столом сидели мэр города, его сын – Олег Сомов, рядом с ним Эжен Ларош.

Стёпа проводил меня к сцене и передал «из рук в руки» Олегу Сомову, который учтиво поцеловал мою руку и усадил рядом с собой по другую сторону от Эжена. С Эженом поговорить нам так и не пришлось. Мы успели лишь переглянуться.