Loving Longest 2 (СИ)

В общем, это для тех, кто действительно любит этот фик и тех, кому он интересен – и для тех, кто прочитал его ЦЕЛИКОМ, так что естественно, тут будут СПОЙЛЕРЫ ко всему тексту. Если вы только собираетесь читать Loving Longest (и первую, и вторую часть;)), не ходите сюда:)

Заранее прошу прощения за какие-то некрасивые и / или шокирующие идеи, которые здесь фигурируют – некоторым оправданием мне служит то, что в основном тексте я от них отказалась именно в силу их невысокой художественности и писать про это не собираюсь. Если вы хотите их использовать в вашем (некоммерческом:)) фикрайтерском творчестве, то пожалуйста, только сошлитесь на меня:)

Сразу скажу, что именно ПРОПУЩЕННЫХ сцен было очень мало, так как текст писался по плану и из написанного было отброшено немногое.

Итак, этот очень-очень длинный текст (меня саму до сих пор пугают эти 500+ страниц!) складывался из следующих идей (перечисляю примерно в порядке значимости):

1) Фингон ухаживает за беременным Тургоном в виде блондина-синда.

Да, как ни странно, это было задумано изначально. Искусственное, признаюсь, разбивание фика надвое для меня отчасти было средством спрятать эту сюжетную линию от читателя, задвинув её как бы на второй план. Как Фингон туда попал — изначально у меня было не очень продумано, но там фигурировало бегство вдвоём на коне перед рождением ребёнка, роды в лесной хижине и момент, когда Тургон на мгновение видит истинное лицо брата.

Иногда я называю этот сюжет «Семнадцать мгновений Сильмариллиона»))

К сожалению, эта идея (чужой облик, приданный Фингону настолько прочно, что даже Мелькор не может видеть сквозь маску) изначально предполагала смерть Саурона: иллюзию либо мог снять он сам (Фингон, как мы видим в главе 5, уже не осмеливался просить его об этом, считая, что для него всё потеряно), либо она могла перестать существовать вместе с его гибелью. Второй вариант, безусловно, обеспечивал зрелищную развязку — ради которой и писался этот текст :)

Мне очень нравится эта коллизия и взаимоотношения Фингона с остальными персонажами и с братом в первых главах (и вообще Фингон, как секретный снайпер у Саурона — персонаж с большим потенциалом)). Но я всё время ужасно боялась, что кто-нибудь догадается и всё-таки распознает в Гватрене одного из немногих отсутствующих «в кадре» канонных персонажей. Именно поэтому в дополнение с линией со словарём (с самого начала было задумано, что Фингон придумывал его в заключении, чтобы не сойти с ума), была введена линия Квеннара — псевдонима Фингона, которым были подписаны его прежние работы. Поскольку эта линия появилась в последний момент, уже после начала публикации текста (пожалуй, это одно из немногих существенных изменений «по ходу»), в 8 главе содержится небольшое противоречие: Пенлод говорит, что не читал ничего, написанного автором словаря (хотя это не так). Но очевидно, что словарь, продиктованный Фингоном Саурону устно, сильно отличался от его прежних письменных работ, так что если это и ошибка, то небольшая.

2) Перерождение Саурона в качестве ребёнка Фингона.

Эта идея присутствовала у меня уже на момент написания «Моего врача» и потом никуда не пропадала. Первоначально это происходило в Амане уже после перерождения героев, и увы, после этого Фингон должен был умереть. Или умереть и возвратиться с помощью Саурона.

ОС в этой роли для меня оказался неприемлем (см. п. 3 (б))

3) Насилие и всё, что происходит в главе 4-5.

В «честь» этого некрасивого эпизода рабочее название фика у меня было «днище» (так называются все файлы с ним)).

Правда, первоначально всё это должно было происходить с Финголфином. Чтобы стереть все следы этого варианта, мне пришлось убрать из текста дворецкого Финголфина, Нальталиндо-Наля (и для порядку убить его в «Он тебя любит?..»: в LL его тело можно увидеть в холодильнике в главе 28: он погиб во время перехода через льды). Когда Финголфин оказывался в плену, Наль всё время лез то в матери, то в отцы и вообще очень мешал. Хотя я собиралась использовать его в качестве свидетеля в эпизоде с пропавшим шарфом Финголфина, от этой идеи пришлось отказаться. Ещё от этой истории осталась фраза Фингона «пальцем деланный» в адрес Келегорма, ибо в качестве насильника изначально выступал именно Келегорм (а не Маэглин).

Эта история у меня разворачивалась в двух вариантах, которые выглядели так (что-то из этого всё-таки попало в основной текст):

а) «Большая ошибка»