Loving Longest 2 (СИ)

— Я знаю этого мальчика, — сказал Саурон. — Он до сих пор интересуется Сильмариллами. Даже на голове их носит. Я полагаю, бессмысленно спрашивать тебя, не убивал ли ты прадедушку; ты, наверно, ответишь что-нибудь вроде «а мне сказали, что у нолдор принято, когда прадедушке исполнится три тысячи лет, разбивать ему голову».

— Благодаря… благодаря отцу, — тут впервые за всё это время они услышали злобу в голосе Келебримбора, — я вырос среди тэлери. Мне неоткуда было знать, что принято у нолдор и как они живут. Я даже ни разу не разговаривал с прадедушкой. Я один раз разговаривал с Феанором, и он не знал, кто я. Нет, я не причинял никому из семьи зла.

— Значит, Моргот… — начал Маглор с некоторым облегчением в голосе.

— Поменьше имён, Макалаурэ, — скривился Саурон. - Да, он так или иначе это устроил — но устроил руками нолдор. Вопрос только в том, из кого же из потомков Финвэ в конечном счёте вылезло самое худшее. Убийца намеренно, я бы сказал, цинично, надел этот самый «плащ Галадриэль», прекрасно зная, что эта вещь есть у всех трёх сыновей Финвэ. При этом по меньшей мере плащ Финголфина не хранился взаперти, а Финголфин на тот момент был королём, и, полагаю, в Валиноре, как и здесь, его дом был всегда открыт для всех, кто хотел его видеть. Морифинвэ постоянно и расчётливо выводили из себя, подбросили тряпку на его день зачатия, стараясь вызвать у него самые крайние проявления гнева. Скажи, пожалуйста, — обратился Саурон к Карантиру, — если тогда Маглор действительно сказал тебе: «ты опять» — было ли так, что ты пытался причинить близким вред физически?

— Морьо, не отвечай ему, — сказал Маглор.

— Да, — ответил Карантир. — Тебя, Кано, всё равно при этом не было. Дома был только Тэльво. Он… он спас… Нерданэль. Но после этого она решила от нас уехать. Понимаете… она сказала, что я ничего не делаю. Действительно ведь… когда речь шла о Сильмариллах и ларце, ты, Майтимо, делал камни вместе с отцом, Макалаурэ — обрабатывал материалы для оболочки, Келегорм сделал венец, в котором отец носил их в Валиноре, Куруфин — стенки ларца, младшие — замок. А мне… мне ничего не позволяли делать. Ничего.

— Морьо, — сказал Амрод. — Отец просто о тебе заботился. Берёг тебя. Я теперь понимаю, хотя тогда не осознавал. Он, наверное, думал, что ты — слабая девушка…

— Ну и ну, — сказал Саурон. — Женщины не слабее мужчин, а часто и сильнее; у вас, квенди — уж точно. И во всём, чем занимался Феанор, физическая сила почти никакой роли не играет.

— Отец всё время помнил о Мириэль, о том, как она устала от жизни, — возразил Амрод. — О сестре Финвэ, которую тот потерял… Отец не хотел…

— При чём тут сестра Финвэ, — отмахнулся Саурон, — она упала с дерева, это был несчастный случай. И вообще, если эльфийская дева не рожает Феаноров, не лазает на ёлку и не связывается с человеческим отребьем, — он выразительно посмотрел на Финдуилас, — у неё есть все шансы дожить до конца Арды. Многие Перворожденные эльфы ведь живы до сих пор. И кстати, о замке, на котором ты, Амрод и твой брат, изобразили предводителей Второго рода эльфов: кто-нибудь видел его у Фингона или слышал его рассказ о том, как он его вырезал из ларца?

— Но если ты сам слышал или читал рассказ Фингона, то… — Майтимо замолчал.

— К сожалению, — Саурон развёл руками, — здесь моя сказка закончилась. Я не знаю, что именно Фингон увидел внутри сокровищницы. Я не знаю, что заставило Фингона вырубить замок из стенки ларца. И, кстати, я не знаю, случайно ли убийца что-то выронил во дворе, действительно ли убийца это подобрал и куда потом эта вещь делась. Кроме того, когда Мелькор и Унголианта появились в Форменосе, на полке в сокровищнице был фонарь. Куда он делся? Кто-нибудь ещё его видел?

И Маэдрос, и Маглор, и Амрод вынуждены были ответить отрицательно. Карантир, подумав, тоже покачал головой.

— Я потом заходил в сокровищницу — уже после того, как дедушку унесли, — сказал Келебримбор. — У меня свечка была, фонарь бы в такой темноте пригодился. Фонаря точно не было.

— Итак, — подытожил Саурон, — скорее всего, эта ситуация была так или иначе просчитана заранее и убийца, действуя в сговоре с Мелькором, предусмотрел несколько вариантов развития событий на день зачатия Карантира, когда Феанора как раз — очень кстати — не было дома. Либо Карантир выходит из себя и Финвэ решает покинуть Форменос: тогда убийца каким-то образом забирает у него Сильмариллы по дороге (обманом или просто крадёт) и отдаёт их Мелькору. Либо и должно было случиться то, что случилось, и тогда сокровищница тоже становилась доступна. Вероятно, что расчёт был и на то, что по меньшей мере Финвэ знаком с убийцей и доверяет ей или ему.

— Но если бы Финвэ просто уехал из Форменоса, камни могли бы остаться в сокровищнице, — сказал Маглор.