Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы...

– Слушай, дорогая, я настолько далек от всяких теорий… С самого первого вторжения ваших агентов в нашу жизнь мы поступали исключительно ситуативно. Реагировали на вызовы доступными способами – «здесь и сейчас», не имея никакого понятия о глобальной геополитике. Очень было бы здорово, если б мы сумели составить сейчас четырехмерную схему всех наших контактов, взаимодействий и пересечений. Я в отличие от тебя простой земной человек с обычным гуманитарным советским образованием. Как какой-нибудь готтентот или папуас научился водить джип и стрелять из автомата. Но это не делает меня равным выпускнику Оксфорда с десятью поколениями предков, учившихся там же…

– Анастасия, – позвала она привлекшую мое внимание девушку, которая незримо присутствовала поблизости.

Через несколько минут та принесла подобие ноутбука, придуманного земляками за время нашего двадцатилетнего отсутствия. В восемьдесят четвертом хилый «Атари» казался недостижимой вершиной человеческой мысли. А потом люди, наплевав даже на лунную программу, не говоря о межпланетных полетах, увлеклись никчемной, по большому счету, бытовой электроникой.

Этот, Дайянин, был, конечно, намного лучше тех, что продавались в магазинах Москвы-2005. Он умел создавать минимум трехмерные проекции на месте плоского экрана.

– Давай, Андрей, посмотрим, как нам выстроить единую и непротиворечивую, компаративную [84] таблицу…

Мы посмотрели.

Кое-что получилось. По крайней мере, удалось соотнести, свести в одну группу события последнего года. Независимо от места их протекания. О Сашкиных приключениях в Сети я говорить ей не стал. Да этого и не требовалось. Картинка складывалась сама собой.

Реальное время горизонта событий для всех параллелей сжималось в несколько значащих месяцев.

Роковой ошибкой Валентина была постройка «машины времени». Образовался хитрый горизонтальный пробой, объединивший линии «бокового времени» 2005-дубль, новозеландский форт, построенный как раз на линии разлома 1925–2005, сразу два варианта реальности-38, и, конечно, очень повлияла шульгинская блокада Сети. Предпринятая, в свою очередь, после грубой, впрямую не спровоцированной агрессии.

В результате всех этих деяний, по отдельности не слишком значительных (как незначительно выглядели действия европейских политиков между Первой и Второй мировыми войнами), для дуггуров сложилась великолепная возможность вторжения для захвата лебенсраум[85], как для Гитлера в тридцать девятом.

Дайяна была хорошим аналитиком. Гораздо лучшим, чем Антон, что не отменяет факта ее проигрыша и его выигрыша. У нас в общаге говорили – «как карта ляжет».

За три месяца (настоящих, физических), составляющих две с лишним тысячи часов, сто тридцать тысяч минут и около восьми миллионов секунд, она, не имея других занятий, занималась исключительно размышлениями. Если умножить предыдущие числа на скорость мыслительного процесса, подкрепленного сохранившейся в ее распоряжении техникой, итоги получились интересные.

Пользуясь методом обратной экстраполяции, Дайяна проникла в сферу дуггурского эгрегора. Проникла и ужаснулась, гораздо сильнее, чем ужаснулись мы. Нас было много, мы были победителями по внутреннему самоощущению, опирались на непревзойденные (с нашей точки зрения) технические возможности трех цивилизаций. А ей оставалось только выживать. Шаг влево, шаг вправо – пропасть; впереди тьма и ужас, позади – ничего!

И дуггуров уловила своими сенсорами именно она. Сначала как раздражающий мыслефон там, где ничего подобного быть не должно, потом, сосредоточившись и напрягшись, – как нечто конкретное.

Она проникла в совершенно чуждую ноосферу. И сильно испугалась. Аггры, что о них ни воображай, вполне приличные гуманоиды. Со своими заморочками, но если умеют создавать таких девчат, как Ирина, Сильвия, сама Дайяна и сейчас здесь суетящихся, – абсолютно «наши люди».

Те же… Не хотел бы я, даже по хорошей пьянке, слиться сознанием с обычным домашним пауком. Тараканом тоже. За остальным – к Кафке и его персонажу, Грегору Замзе, кажется?

– А не ты ли, уважаемая, им наводку дала?

Глоток кофе из чашечки, глубокая затяжка прочищающим мозги вирджинским табачком.

– Я вот здесь вижу, на схемке нашей, что они влезли к вам одновременно с заходом в Москву-38. Нет? И единственный объединяющий фактор – твой Лихарев.

– Твой Шульгин – тоже…

– Не-а! Шульгин пусть чуток, но позже. А еще был Юрий, твой координатор, дореволюционный предшественник Валентина! Он первый попал под удар. И в тридцать восьмом к его дому явились. Это вы их притягиваете! Запахом или не знаю чем.

– Нет, вы! – Дайяна чуть не выскочила из трусов, если они на ней были, так дернулась.

– В холодный душ сходить не желаешь? – спросил я. – Нервничаешь сильно. Тем более вопрос не кардинальный. Вы, мы как-то разбирались между собой, а тут – они пришли. Дальше говори.