Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели

Собственно, русские к подобным вопросам относятся аналогично. Говоришь по-русски, хочешь считать себя русским — значит, наш. А якут ты или айсор, как-нибудь при случае уточним.

Женщины, естественным для них образом (наши женщины!), ничего не говоря впрямую, наплели очень много словесной вязи, объясняя местным, что никаких мужских дел они не касаются, приплыли сюда с мужьями потому, что тем так захотелось. Что они сами здесь ищут — полностью их дело. А нам — «крокодилы, пальмы, баобабы…».

— Как я вам завидую! — воскликнула едва ли сорокалетняя жена губернатора. — Такие мужчины, такой пароход! И вы ни в чем не испытываете затруднений… А представьте себе мое положение! — Она воздела руки, как статус и национальная принадлежность требовали. Роскошные каштановые волосы водопадом потекли у нее по плечам. — Рожаю, рожаю, рожаю, и совершенно никакого воздаяния… Вы бы знали, леди, как здесь невыносимо скучно…

Прочие местные дамы дружно закивали: что скучно, то скучно. Однако той же Ларисе, историку и понимающей толк в жизни девушке, отчетливо казалось — каждая из дам бомонда, вполне активно прикладывающихся к бокалам, и в Лиссабоне, и в самом Париже чувствовали бы себя точно так же. Не Конфуций ли говорил: «Куда бы ты ни пришел, ты прежде всего встретишь там самого себя».

Ларисе пришла в голову остроумная, как ей показалось, идея. Пока Анна ставила на электропроигрыватель, оформленный под банальный граммофон, пластинку с записью музыки, чуть-чуть опережающей текущий год, она за локоток отвела губернаторшу, дону Фульхенсию Исабель Марию ди Карвалью, к палубному ограждению. Вдалеке был виден городок, внизу плескалась лазурная вода.

С изызканого «vose» он без извинений и оговорок перешла на простонародное и слегка фамильярное «tu»[39].

Губернаторша отнеслась у этому легко. Кто знает, кем она была по жизни до того, как вышла за генерал-капитана?

— Надоело рожать, говоришь? — спросила Лариса. Странным образом эта тема соотнеслась с разговором, состоявшимся между ней и Натальей.

— Ты бы знала, как надоело! А он все лезет и лезет! Я бы уже всем девкам в округе платить готова, чтоб они его… вымотали. И не нужно мне его, и желания нет, а как случится — опять беременная. Куда мне их столько?

Лариса это и имела в виду.

— На, возьми, последнее американское изобретение, — протянула губернаторше коричневый стеклянный пузырек, в духе времени. Пластиковые конволюты здесь не выглядели. В пузырьке лежало полсотни таблеток. — Если увидишь, что деваться некуда, глотни таблетку за пару часов до… И никаких проблем.

— Правда? — Губернаторша натуральным образом обалдела. — Неужели такое возможно?

— Врать тебе буду? Я из общества феминисток. Они нас… а мы потом с пузом. Шестеро — это же …

Лариса высказалась по-русски. Но эмоциональный настрой фразы был понятен и без перевода.

— А что скажет падре? — вдруг озаботилась Фульхенсия.

— Тебе делать больше нечего, как с попом на такие темы откровенничать. Когда слабительное принимаешь, тоже советуешься?

— Наверное, ты права, — кивнула губернаторша. — Это ведь просто лекарство…

У губернатора и прибывших с непонятной целью мужчин вышел разговор несколько иной тематики. Дон Отелу был администратором осторожным, к авантюрам не склонным. Нынешнее положение его вполне устраивало. Невзирая на некоторое однообразие. Когда ему было вручено письмо от премьер-министра, он удивился. По содержанию оно не представляло ничего особенного, обычное рекомендательное письмо с просьбой оказывать господам Ньюмену, Мэллони и их друзьям всяческое содействие и гостеприимство, не препятствовать в коммерческих операциях, если они таковыми решат заниматься, а также в организации похода в глубину континента, который они планируют совершить, если позволят обстоятельства.

Какие именно обстоятельства могут не позволить, губернатор догадался сам. О том, что англо-бурский кризис продолжает развиваться и завершится скорее всего войной, ему на месте было виднее, чем из Лиссабона. Его это не радовало. Зачем новые заботы? Без них лучше. Остаться в стороне явно не удастся. Железная дорога, связывавшая Преторию и Лоренцу-Маркиш, давала бурам единственный выход во внешний мир. Губернатор был не чужд стратегии и прекрасно понимал, что англичане непременно пожелают установить над ней контроль, в том или ином виде, и ему придется проявлять чудеса изворотливости, соблюдая нейтралитет и интересы своего правительства. Какими они окажутся — пока не слишком понятно. Лично дону Отелу были равно несимпатичны и буры, и англичане. Но его пристрастия никого не интересовали.

Появление так называемых американцев с португальскими паспортами наводило на размышления. Кажется, дон Душ Сантуш затевает какую-то свою игру. Вот только почему не информирует своего губернатора общепринятым способом?

Нужно постараться это выяснить, не выходя за рамки приличий.

Американец с веселым лицом казался губернатору человеком слишком молодым и не совсем серьезным. Капитан парохода выглядел более заслуживающим внимания. И по возрасту и по манерам.