Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели

Кони под каждым были высшего разбора, шестивершковые[56], мастями от чисто вороной через караковую и гнедую до игреневой[57], у всех разные, но одинаково тренированные на гладкую скачку и стипль-чез. Вместо обычных подков — пластиковые чехлы на копыта с победитовой окантовкой.

Со стороны кавалькада смотрелась красиво. Девушки умели держаться в глубоких кавалерийских седлах. Дамские — это совсем не то. Одеты они были в высокие сапоги лучших российских мастеров с серебряными шпорами, зеленоватые бриджи, льняные рубашки, поверх — легкие кожаные куртки. От южного солнца головы защищали светлые стетсоновские шляпы. Да еще каждая была в больших зеркальных солнце- и пылезащитных очках. Практично, пока никто из местных не видит. Появятся — можно и снять.

Вооружены барышни совсем неплохо. Зря старый бур намекал на беззащитность этих красавиц, которыми смогут воспользоваться посторонние. Не считая девяностовторых «беретт» в кобурах на бедрах, каждая имела пристегнутые к седельным крыльям по два «маузера» с колодками-прикладами и карабин «СКС» поперек задней луки. Там же — подсумки с достаточным боеприпасом. И стреляла каждая, даже Анна, потренировавшись, — на уровне известного «Соколиного глаза», только дальше. На сто метров — в консервную банку, на пятьсот — в ростовую мишень. До забивания гвоздей в стену пулями не доходило, но Ирина, сосредоточившись, скорее всего смогла бы.

«Кладоискатели», вспомнив старую литературу, выбрали себе другие стволы. Дайм держал поперек передней луки штучную вертикальную двустволку «Снайдер»: верхний ствол гладкий, 12-го калибра, заряженный крупной картечью, нижний — нарезной 10-мм. Если вдруг выпрыгнет из зарослей быстрый и крупный зверь вроде льва.

У Дика, для огневого прикрытия группы — десятизарядный «винчестер 45 АПК», у Майкла — помповый «браунинг» 10-го калибра с дробью 4/0.

Все это, само собой, не считая автоматических, «по вкусу», личных пистолетов.

Ехали правым берегом Вааля, рассчитывая скоро свернуть на северо-запад, в сторону Земли Бечуанов.

Погода была во всех смыслах чудесная. Как в южнорусской степи в последних числах апреля. Солнце, пока не палящее, цветущие до самого горизонта цветы-эфемеры; не прячущиеся, словно в кинохрониках из национальных парков, стада антилоп и иных обитателей этих широт. Иногда, поблизости от ручьев и заросших по берегам подобием камыша маленьких озер, появлялись слоны.

— Жаль, что нам сейчас ни к чему слоновая кость, — с легкой печалью в голосе говорил Шульгин — Дик. Хотелось ему испытать свои силы в стрельбе с коня по этим тяжелым, но особенным образом грациозным животным.

А вот носороги и жирафы не встретились до сих пор ни разу.

Ехали, отпустив поводья, разговаривали о том, что исполнилась наконец детская мечта… И никаких предыдущих тягот и потерь не жаль, если это — получилось!

— Да и какие наши годы, парни? — разглагольствовал Левашов, бросив стремена и покачивая ногами. — Сорока еще нет, а все уже случилось. Помнишь, Билл, я говорил, что после сорока жить вообще не стоит?

— Чего не помнить? И всерьез задумывался — не прав ли ты? — ответил Новиков.

У девушек такой общей мечты не было, слишком разные биографии и стиль мышления. Но плавно покачиваться в седлах, озирать окрестности с недоступной пешему человеку высоты, чувствовать себя покорительницами пространств, ощущать бедрами и шенкелями сильных и послушных лошадей, которые, только тронь шпорами или «отдай повод», тут же кинутся вскачь, им нравилось тоже.

Сколько же лет было напрасно потрачено в городах, в изначальной или за ней последовавшей жизни! Ездили в автомобилях, учиняли войны и революции, вечер в хорошем ресторане считали за прекрасное времяпрепровождение. А здесь — дыши, радуйся, почти ни о чем не думай. Рай!

— Я что хочу сказать, — догнала едущих впереди Дика и Билла Ирэн (эти имена произносились легко, потому что парни были совсем другие, по возрасту — почти те же, с кем она познакомилась в студенческие годы, по внешности — как сами напридумывали), — я сейчас в голове нашего Майн Рида прокручивала…

А она это могла, дословно воспроизводить хоть в памяти, хоть вслух любой читанный в жизни текст. Достаточно небольшого усилия.

— «Бура в Южной Африке»?

— Несколько другое. Он ведь и стихи иногда писал. Одно называлось — «Война». Нехорошо восхвалять войну, но есть у него такие строчки: «Пока на Земле, обезображивая ее красоту, останется хоть один неповерженный тиран, хоть один неопрокинутый престол, хоть одна не сброшенная с головы корона, приветствую тебя, Война».

— Эт-то, конечно, оч-чень бла-ародно, — цитируя «Трудно быть богом», протянул Дик. — А от марксизма-ленинизма сильно отличается?

— Ну, за полвека до реальности марксизма, наверное, отличалось…