Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели

— Что с ними, Константин?

— Подожди, Саша, подожди, я только настраиваюсь…

Шульгину хотелось со всего размаха снести ударом ноги эти поганые диски, выхватить Ларису, а дальше — как получится. Но — нельзя, это он тоже понимал. Вдруг рванет аннигиляция? Им-то, по словам Удолина, ничего не грозит, а ей? Как тут, кстати, с радиацией? Гомеостата с собой не было. Да и черт с ним!

— Приготовься, сейчас выходим из фазы. — Голос профессора внезапно прозвучал, как у боцмана на штормовой палубе. — Я сбрасываю поле, а ты не дай им уйти, пока не опомнились!

Что там сотворил Удолин, пассами или усилием воли, Сашка не видел. Он получил свою задачу и начал ее исполнять на пределе сил и возможностей. Тут самое главное — не ошибиться. Чтобы форсированная скорость реакции не превысила прочность мышц и связок на разрыв. Иначе…

Очень удачно, что все «клиенты», кроме одного, оказались практически рядом, сбились в тесную группу. Минус — между ними и Шульгиным возвышается подиум с дисками и Ларисой. Зато тот, что метнулся к покрытой светящимися полосами и пятнами стойке, — вот, прямо напротив, метрах в шести. Ну так устроим им «бильярд»!

Мысленно нарисовав траекторию полета шара, которым был он сам, Шульгин, будто стартующий с катапульты истребитель, сорвался с места. Пронесся поперек зала, толчком выставленных перед собой рук отшвырнул к стене элоя-одиночку, погасив тем самым свою инерцию, развернулся на пятке и — второй бросок! Он ударил по группе, врезался в ее середину, сработал широким взмахом обеих рук от плеч, да еще и подсечкой левой ноги. Удержался на правой, рванул за подол хитона единственного устоявшего «элоя», без всякого изящества отвесил ему тяжеленную затрещину. Голова у того резко мотнулась, и он упал ничком.

Если кто-то из дуггуров вообще что-нибудь успел сообразить, он испытал немалое удивление. Из ничего возникла фигура крупного гуманоида, расплывчатая от скорости и… Впрочем, никакого «и». Нокаутирующие удары, которые не успеваешь ощутить и оценить, после чего — тьма беспамятства.

Давно, очень давно Сашке не приходилось всерьез заниматься настоящим рукопашным боем. Тренировочными — постоянно, а чтобы до результата — или ты, или тебя — года три такого не было. И он ведь бросился на пятерых, понятия не имея о способностях противника. Так бы мог нарваться! На встречный удар быстрее своего или финку из рукава. Так выбора же не было!

— Александр! — услышал он окрик Удолина.

Обернулся, одновременно переместившись так, чтобы поверженные враги оставались в поле зрения, и выдернул из-под ремня пистолет. Голая рука их берет, пуля возьмет тем более. Лариска просто «не попала в фазу», а то б накрошила такую кучу этих «патрициев»…

— Что такое?

— Смотри!

Наподобие Моисея с иллюстраций к Библии художника Гюстава Доре, профессор простер руки в сторону постамента с дисками, между которыми пребывала в каталепсии Лариса, и вся композиция подернулась радужной дымкой, заколебалась, поплыла, теряя форму… Еще секунда, от силы две — боковые диски с металлическим лязгом упали по сторонам постамента, между ними обрушился верхний. Но упал на пустое место. Девушки там не было. Момента ее исчезновения Шульгин не уловил. Была — нет!

— Лихо! — присвистнул он.

— Лариса уже там, со своими, — довольным тоном сообщил Удолин.

— Уверен?

— Получил подтверждение. Теперь у нас руки развязаны. Займемся?

— С полным удовольствием, — искренне ответил Шульгин. Полдела сделано. Осталось вернуться и довести свою мечту до воплощения.

— Тогда вяжи их, чтоб снова не сбежали, как те, из Замка.

— У меня не сбегут, — заверил Сашка, извлекая из кармана моток плетеного капронового шнура, который всегда имел при себе. На случай… Заодно наскоро осмотрел «пациентов». Окончательно убедился, что они вполне человекоподобны, по крайней мере — снаружи. В отличие от дагонов — типаж европеоидный. Красавцами не назовешь, но в обычной одежде в глаза бы на улице не бросались. Физически слабоваты. Бил их Шульгин все же аккуратно. Были б перед ним нормальные люди, не супермены из американских фильмов, одного-другого, пожалуй, отключил ненадолго, но не всех же! А эти — легли, как кегли, и в себя приходить не собираются. Но хоть дышат.

«Ну, пусть полежат немного, — подумал Шульгин, затягивая последний узел. — И мы отдохнем».

— Красиво у тебя получилось, — глядя на поверженных «элоев», похвалил профессор. Неожиданно, не сговариваясь, они окончательно перешли на «ты». Что вполне естественно. Рыцари одного ордена.

— А у тебя — хуже?

— Разные вещи. Никогда не умел драться кулаками, с самого детства. Всегда мне нос разбивали. Оттого и науками стал заниматься, иначе б тоже по военной линии пошел.

— Полководец с магическими задатками — круто могло получиться, — польстил Удолину Сашка.

— А все «великие» такими и были, разве непонятно?

Присели на мраморные ступеньки, закурили, как водится, пережив боевой стресс и радость победы.

— Может, не теряя времени, этих тоже — вслед за Ларисой? — предложил Шульгин.

Константин Васильевич извлек из обширного кармана заветную фляжку.

— Примем?