Ловите конский топот

И тут же мелькнула мысль, не моя, давно услышанная: «Смеешься до слез — будешь плакать!» Хорошо, что пришла, — дала время подготовиться. Потому что буквально через секунду началось то самое, доставшее Андрея с Сашкой.

Навалилась страшенная тоска, такая, что пропади все пропадом: захватят — не захватят, убьют — не убьют. Встать сейчас, выйти к ним, упасть, каясь, на колени…

А вот хрен вам! На коленях мы уже стаивали, закаленные!

Лежу, продираюсь мысленно сквозь всю эту муть. Как они меня достали? Чувствуют какими-то своими «нюхами»? Или накрыли психическим колпаком всю окрестность, где я могла оказаться? Скорее последнее, иначе подошли бы сами или прислали «мелких» да «под белы рученьки, за высокие горы, за темные леса, за глубокие реки…».

Милая бабушка, все вспоминаю твои сказки и молитвы! И вспоминаю ведь в самые трудные минуты. Обычно — не помню, не до того. И что ведь поразительно — помогает, когда не помогает ничто другое.

Отпускать стало не сразу, но ощутимо. Генераторы у них перегрелись или «в струю» не попали?

Ай да молодец, Лорочка!

И опять лезут из памяти тексты школьной программы: «Вынесем все, и широкую, ясную, грудью дорогу проложим себе!» Грудью не получилось, так зато — пистолетом вышло.

«Главное — отнять, вынести и поделить», — это Шульгин, кажется, говорил, еще когда мы с ним в поезде с большевиками сражались. Вновь стало весело, хотя «члены» медленно и неумолимо приближались. Ребята, где вы? Ау!

Ох как здорово было бы, если б сейчас из-за деревьев вышли мои ребята! Спокойные, с винтовками или пулеметами наперевес, сказали бы «этим» — не трогайте нашу девушку! И как бы пришельцы увяли, «сдулись», как проколотый воздушный шарик.

Я верила в это с такой силой, что они непременно должны были появиться. Но — увы.

По нервам вдруг ударила вспышка мгновенной, но едва переносимой боли. Я вскрикнула. Пистолет как бы сам собой выстрелил два раза, и выпал из разжавшихся пальцев.

— Вот видишь, — сказал самый первый из подошедших ко мне «членов», оттолкнув носком ботинка «беретту» в сторону, — попытки сопротивляться бессмысленны. Мы позволили тебе потратить все твои душевные силы. Теперь ты наша…

И я понимала — так оно и есть. Ни злости, ни даже бессмысленного веселья не осталось. Только страх. Что захотят со мной сделать, то и сделают.

Правда, в самом потаенном уголке души пульсировала мысль: «Я не помню, совсем не помню о том, что у меня слева под мышкой пристроен маленький «вальтер РР». Олег мне подарил его на самый крайний случай. Я о нем не помню, и эти сволочи не догадаются…

Не догадались, и обыскивать меня не стали, просто вытащили из кобуры вторую «берету».

— Теперь пойдем…

И я пошла.

Внутри большой, «суповой» тарелки не было ничего интересного. Вернее, я не увидела ничего интересного. Где-то, наверное, имелась кабина управления, но меня заставили сесть на подобие дугообразного дивана в совершенно пустом куполообразном отсеке, под присмотром одного из «членов». Остальные скрылись в глубине летательного аппарата. Имей я понятие, как управлять этой штукой, ничего не стоило бы перестрелять экипаж и улететь к своим. Патронов бы как раз хватило. Но — увы!

«Тарелка» взлетела почти бесшумно, я испытала нечто вроде невесомости, как в скоростном лифте. И почти тотчас мы приземлились. Приехали, значит. Знать бы куда. На другую планету или в палеолит? Андрей ведь говорил, что дагоны с дуггурами разошлись где-то в те времена. Если, конечно, мои «ангелочки» имеют к тем и другим какое-то касательство. Может, еще одна раса космических агрессоров. А чего мелочиться? Мало мы их повидали, всяких!

«Ох и попала ты, Лорка, ох и попала», — отстраненно подумала я. Страха не было, вместо него — разочарование и обида. Как после проигранного соревнования. Чего-то ждала в жизни, на что-то надеялась — и все прахом. Себя мне жалко не было, жалко несбывшихся надежд. И — Олега. Что он теперь будет делать, без меня? Я, может, плохая была жена, так лучше он все равно не найдет…

«А, ладно!» — встряхнул я головой. Еще не вечер.

Поднялась и с гордо выпрямленной спиной пошла к выходу.

Снаружи оказался тот же самый лес, так что пространственно мы улетели, пожалуй, не так далеко. А вот по времени?

Метрах в ста над кронами деревьев поднимались обрывистые скалы, очень похожие на те, от которых я так по-идиотски ушла. Где сейчас сходят с ума от тревоги за меня ребята и девчата.

Эх, дура я, дура!

— Туда, — указал рукой мой сопровождающий. Кроме него, из тарелки не вышел никто. Непонятно. С одним-то я разделаюсь без проблем. Неужто он этого не понимает? Ну-ну… Только что делать потом? Если меня увезли хотя бы на полсотни километров, по тропическому лесу мне этот путь не пройти.

И вдруг меня осенило. Как же я раньше не додумалась? Наверное, гипноз, что увел меня от пещеры, действовал. А сейчас, значит, перестал?