Ловкость лап

— Только ты ещё не начинай, — сказала я. — Он не в моём вкусе.

Она подняла руку.

— Как скажешь, — по её тону было ясно, что она мне ни на грамм не верит. — Так зачем он приходил?

— Ты знакома с Агатой Шепард?

— Не совсем. Я знаю, кто она, — она подняла глаза, лицо было серьёзным. — С ней что–то случилось?

Я кивнула.

— Она мертва. Руби нашла её тело. Знаешь переулок позади кафе Эрика?

Она кивнула.

— Руби шла там на встречу с Мэгги и со мной.

— Бедная Руби, — прошептала Абигайль. — Агата же была в реабилитационном центре и вернулась домой с неделю назад? — она покачала головой. — Это несправедливо. Снова инсульт?

Я вспомнила тёмное пятно крови на клетчатом мохеровом пальто.

— Я… я не знаю. Детектив Гордон не сказал.

— Она была хорошим директором. Помогла многим ребятишкам, — Абигайль посмотрела на стол и поморщилась. — Кэтлин, прости, я забыла сказать, что Сьюзен звонила. Она не придёт до обеда.

— Близнецы заболели? — я вспомнила, что Эрика не было в кафе. На них непохоже, чтобы оба пропускали работу.

— Она не сказала, но скорее всего. Голос был измученный.

— А Эрика не было утром в кафе. Кажется, Клер сказала, что он сломал зуб.

Абигайль сочувственно вздрогнула.

— Я продержусь. Скоро появится Кейт.

Кейт — наша практикантка.

— У тебя «Час сказок».

Абигайль, работавшая в библиотеке неполный день, была ещё и детским автором. Она часто читала детям сказки собственного сочинения. Я никогда не знала, что будет происходить во время «Часа сказок» —

однажды, придя утром в библиотеку, я обнаружила там детишек в шапочках из фольги с антеннками — и мне это понравилось.

Я глянула на часы.

— Попробую вызвать Мэри.

— Ладно, — Абигайль вернулась к книгам.

Я пошла в кабинет и позвонила Мэри.

— Буду через полчаса, — сказала она. — Ты отрываешь меня от кучи грязного белья, но оно не будет скучать.

Я поблагодарила её и пошла вниз, сообщить Абигайль, что Мэри на подходе. Было девять. Абигайль включила полное освещение, а я отперла дверь и начала мысленно сверяться со списком дел на это утро.

— Я разберу оставшиеся книги, — сказала Абигайль. — Кофе готов. Крепкий, как ты любишь.

— Спасибо. Я выпила всего лишь одну чашку за всё утро.

— Разве можно выпускать тебя в ничего не подозревающий мир, когда ты не выпила минимум две чашки? — поинтересовалась она, стараясь сохранять серьёзное лицо.

Я задумчиво посмотрела на неё:

— Нет.

Мы обе рассмеялись.

Лицо Абигайль снова стало серьёзным.

— Кэтлин, я не спросила. Как Руби?

— Её слегка трясло. С утра она должна была работать в магазине и решила, что пойдёт. С ней Мэгги.

— Рада, что с ней всё нормально.

Я вспомнила, как Руби стояла в переулке, сжавшись от холода, дрожа в объятиях Мэгги.

— Да, я тоже, — ответила я.

Абигайль смахнула пыль с большой настольной книги о Сахаре.

— Нет, всё–таки это несправедливо, — снова произнесла она. — Я не верю, что Агата умерла.

Позади раздался грохот. Я подскочила и резко обернулась. Там стоял пепельно–бледный Гаррисон Тейлор, рядом с ним валялась его трость.

6

— Гарри, всё в порядке? — спросила я.

Ему понадобилась секунда, чтобы сфокусироваться на мне.

— Эээ… да… я… я становлюсь неловким. — Он хотел взять трость, но я наклонилась и подала её. — Спасибо, дорогая, — сказал он. Я заметила, что он всё ещё бледен. Он провёл рукой по подбородку, скрюченные суставы пальцев натягивали тонкую как бумага кожу. — Я правильно расслышал, Кэтлин? — спросил он с беспокойством в голубых глазах. — Агата Шепард… умерла?

Я кивнула и положила руку ему на плечо. И была удивлена, когда он положил свою руку поверх моей.

— Мне жаль, — мягко сказала я.

— Мне тоже, — ответил старик.

Вошёл его сын.

— Вот ты где, — сказал он с ноткой раздражения. — Я вернулся к пикапу, а тебя там нет.

— Конечно, ведь я здесь, — заявил Гаррисон.

— Это я вижу, — сухо ответил Гарри–младший. — Я же сказал ждать в машине.

— Мне не шесть лет, — огрызнулся Гаррисон, — и я не хотел сидеть в машине.

Гарри раскрыл рот, чтобы сказать что–то ещё, но то ли наши лица, то ли то, как мы стояли, подсказали ему, что что–то не так.

— Что случилось? — спросил он, всё раздражение куда–то испарилось.

Я взглянула на старика, он встретился со мной глазами и опустил их.

— Агата Шепард, — начала я, пожала руку старого Гарри и отпустила, — она… она умерла.

Лицо Гарри–младшего побледнело.

— Прости, папа, — сказал он. — Ты… ты же работал с Агатой, ты знал её.

— Да, — сказал Гаррисон. Я заметила, как сильно он сжимает трость.

Гарри–младший снял кепку и провёл рукой по голове.

— Что случилось?

Я пыталась не думать о теле Агаты, лежавшем в том переулке, или о том, как они ссорились с Гарри и их гнев искрился в холодном ночном воздухе.

— Никто пока точно не знает, — наконец сказала я.

Он посмотрел на отца.

— Как ты?

— Я бы не против присесть, — сказал старик. — И если это кофе, — он показал на кружку Абигайль, — то я не против выпить чашечку.

— Тебе нельзя больше одной чашки.

Гаррисон пригвоздил сына взглядом.

— Если бы я делал только то, что можно, тебя бы вообще не было.

Гарри вздохнул.

— Ты упертый старый о… — взглянув на меня, он запнулся, — человек.