Ловкость лап

— Ну чего тебе? — рассердилась я. — Я не беру Оуэна. Мне нужно только осмотреть пикап. Вот и всё.

Я попыталась опять его обойти, но он метнулся мне под ноги так, что я чуть на него не наступила.

— Вы ненормальные и меня с ума сводите — стою посреди кухни в куче одёжек и спорю с котом из–за другого кота.

Я пошла к сумке и взялась за ремень.

— Доволен?

Ответом мне было тихое «мяу».

На полу у двери стоял фонарь. Я им пользовалась, когда перегорала лампочка на крыльце. Я подобрала фонарь и сунула в сумку, к коту.

— Вот, держи.

В пикапе я поставила сумку на сидение. Оуэн тут же вылез наружу и опёрся на дверцу лапами, чтобы смотреть в окно. Я наклонилась, ещё раз проверила, что дверь заперта, и сняла сумку на пол.

— Я так понимаю, ты едешь рядом с водителем, — сказала я. В ответ он отвернулся от окна и кротко уселся, глядя вперёд.

Я завела пикап, выехала с дорожки и свернула к шоссе, надеясь, что та же карма, которая дала мне пикап в тот день, когда я в нём нуждалась, теперь поможет мне отыскать другой. В первый раз я пропустила дорогу к лагерю, мне пришлось развернуться на пустой парковке у бара. Мы подпрыгивали на обледенелых колдобинах, и Оуэн с вытаращенными глазами скользил по сиденью. Я думала, что ошиблась дорогой, и уже собиралась вернуться, когда вдруг заметила прибитый к дереву самодельный знак со стрелкой, указывающей на грунтовую дорогу.

Там я остановилась — позади нас никого не было — и осмотрелась. Дорога разбита, а мне нельзя здесь застрять.

— Мы поднимемся туда и развернёмся, — сказала я коту, указывая на некрутой подъём впереди. — И я смогу съехать с дороги.

Так мы и сделали. Я отвела машину подальше.

— Может, останешься здесь? — спросила я Оуэна. Он спрыгнул с сиденья и нырнул в сумку. Так я и думала.

Я подобрала сумку, заперла пикап и пошла к повороту. Преимущество холодной погоды в том, что дорога мёрзлая и сухая, хотя колеи были как траншеи. Я держалась поближе к обочине на случай, если кто–то проедет мимо, хотя не представляла кто. Здесь работает только Джастин, а он в Миннеаполисе.

Обойдя деревья по дуге, дорога вывела на поляну. Там стоял бревенчатый домик, а позади него — что–то вроде обитого старым железом сарая. Я медленно обошла дом. Никого. Пикап стоял за сараем. Джастин даже не потрудился его прикрыть, то ли по глупости, то ли из–за излишней самоуверенности. Я не касалась пикапа, но даже издали было видно разбитую фару и помятый капот. Он был очень похож на пикап Руби, даже сильнее, чем тот, что одолжил мне Гарри — у моего было заменено и загрунтовано крыло. Этот был мятый, старый и грязный.

— Нашли! — сказала я Оуэну. Я вытащила мобильник и сделала три фото пикапа спереди. Потом набрала номер Маркуса.

Ничего. Я посмотрела на экран. Сигнала почти не было. Придётся идти назад, на дорогу, и звонить оттуда. Я накинула на плечо сумку и пошла за дом. Что–то меня остановило.

Джастин убил Агату. Значит, он и забрал конверт? Что бы ни хранила Агата в том старом коричневом конверте, это единственный шанс для Гарри найти свою дочь. А когда к дому приедет полиция, этот конверт станет частью расследования, и то, что внутри него, будет недоступно.

— Надо заглянуть в дом, — сказала я Оуэну. — Если Джастин взял тот конверт…

Вопрос был в том, как попасть внутрь. Ответ стал очевиден, как только я приблизилась к задней двери. Она была заперта на старый висячий замок. Такой я могла открыть и во сне. Один из многих навыков, которые я получила, болтаясь за кулисами театров, где играли родители, — вместе с дворовым хоккеем, умением считать карты и довольно приличным поддельным британским акцентом.

Я колебалась. Неважно, что побуждения у меня самые лучшие, но вламываться в дом Джастина… Я вспомнила лежащее на дороге тело Агаты и слёзы, скользящие по лицу Руби. Сглотнула и порылась в кармане. В джинсах нашлась скрепка для бумаг, и ещё одна в кармане куртки — вместе с рулончиком скотча от Ромы, который я забыла вернуть.

Задняя дверь открывалась в кухню. У дальней стены стоял круглый столик с двумя стульями, зажатыми между холодильником и газовой плитой. Джастин явно проводил здесь не много времени. На старом деревянном столе было пусто. Я проверила ящики и шкафчики.

Ничего. Я сняла сапоги и пошла в следующую комнату. В гостиной у стены в дальнем углу разместились софа, с ней рядом кресло–качалка и облезлый письменный стол–конторка. Я просмотрела всё на столе, проверила каждый клочок бумаги. Все они относились к лагерю. Может, Джастин и не брал тот конверт. Может, он действительно исчез.

В доме была ещё спальня. Там оказались только матрас на металлическом каркасе с пружинной сеткой. Никакого конверта. Если только…

— Как ты думаешь? — сказала я Оуэну, опуская сумку на пол. Я приподняла краешек бурого одеяла и сунула руку под матрас. Только бы не попалось что–нибудь мерзкое. Конверт лежал у изголовья кровати. Я вытащила его дрожащей рукой, радостно щёлкнула пальцами и подхватила сумку.

— Идём звонить Маркусу, — сказала я Оуэну.

Я вышла в комнату как раз в тот момент, когда через переднюю дверь вошёл Джастин.