Ловля на кружки

Щуку весом до 2 кг обычно без долгих церемоний подводят к борту и подсачивают с головы широкой горловиной подсачека. Очень крупную добычу, предварительно утомив, подцепляют специально для того предназначенным багром (Хороший рыбак знает, на что идет, а потому подстраховывается всегда) или же (как некоторые, обычно местные жители) бьют по затылку колотушкой (тоже заранее приготовленной). Это и есть высшая точка процесса гоньбы кружков. Далее следует уже чисто механическое пленение трофея посадкой его на цепь кукана.

При холодной и затяжной весне нерест многих рыб проходит замедленными темпами, а то и вовсе пропадает. В таком случае икрянки, не выбросившие вовремя из себя икру, продолжают носить ее в своем чреве, отказываясь, по-видимому, от всякой пищи, ибо тысячи и тысячи яичек, которым не суждено было переродиться в мальков, начинают рассасываться в организме рыбы, наполняя его всевозможными питательными веществами.

Щука является довольно хладостойкой рыбой, и потому раньше или позже, однако, выметывает икру где-нибудь в полоях или ручьях. Ho уже судак в большей степени подвержен влиянию погоды, и оттого, наверное, нерест его не всегда заканчивается благоприятно для потомства. Мне дважды случалось поймать в сентябре месяце судаков-икрянок, брюхо которых было раздуто, словно бы это происходило в мае.

К концу июня — началу июля (в зависимости от состояния погоды и сроков выметывания икры нынешней весной) клев щуки по глубинам в основном заканчивается, как, впрочем, подходит к концу и судачий жор. К середине июля редко где можно встретить снующие по плесам лодки кружочников. Их места все более заполняют миролюбиво настроенные поплавочники да кое-где — спиннингисты. На большинстве водоемов гоньба щук к этому времени теряет почти всякий смысл, ибо щука отъедается, делается привередливой и зачастую уходит в прибрежную зону к траве, где и погонять-то толком невозможно, а потому кружочная снасть откладывается теперь до лучшего времени, то есть до осени.

С осенним похолоданием воды начинается постепенная миграция всей рыбьей мелкоты, ютившейся в летний сезон возле берега, в более глубокие, а значит — теплые участки водоема. В средней полосе России такое явление обычно наблюдается к середине сентября, в преддверии золотой поры бабьего лета. Вслед за мелочью тронется и щука, скапливаясь в глубоких руслах и оврагах затопленных плесов. Еще встречаются на просторах Волжских водохранилищ превосходные места, куда на зимовку заходят (можно смело сказать) буквально стада щук, рассредоточиваясь по отдельным изломам дна. Так что, найдя подобное Эльдорадо, можно сказочно погонять кружки, но при всем восторге от этой охоты свято помните о нормах вылова. Замечательно, что в иные дни ловится только мелкая, средняя или вполне солидная щука, будто, подобно окуню, она формируется в возрастные стаи. Объяснение этому факту я нашел в рассказе А. Онегова «Чертушка», напечатанном в 42-м выпуске альманаха «Рыболов-спортсмен». При желании любой читатель сам сможет с ним ознакомиться. Короче говоря, осень, особенно со второй половины сентября — время самое благоприятное для гоньбы щук. В это время наступает жор, по интенсивности, бывало, превосходивший даже перволедный.

В сентябре 1982 г., имея 10 кружков на троих рыбаков (двое моих приятелей только постигли премудрости гоньбы), на Скнятинском плесе за 2 дня мы поймали 18 щук весом от килограмма до четырех, причем, что самое удивительное, на одном и том же месте! В те дни все факторы, и погодные, и подводные, так благоприятно сочетались, такое удовольствие они доставили нашим душам, что и на веки вечные мы будем о них вспоминать с восторгом и теплотой.

Уже поздним утром при полном штиле доводилось наблюдать одновременно по 2, а раз — даже 3 перевертки кряду, благодаря чему впечатление от ловли складывалось такое, будто в омуте собралась целая стая, что явно противоречило моим ранним представлениям об образе жизни этих хищниц. К полудню следующего дня в канне иссяк весь запас живцов, и на плаву оставались лишь 7 или 8 дисков, а щука все продолжала брать, одаривая нас то удачной переверткой, а то и горестным сожалением о нежной и потому оборванной снасти. Наконец последний кружок сиротливо застыл на водной глади над центром омута. Возьмет или нет? Взяла! Однако за более чем десятилетнюю практику моего уженья хищников такой случай произошел со мной лишь однажды. И кто знает, повторится ли?