Ловля на рыбака

Подходя к часовому, Андрей поймал себя на том, что старается идти медленно, не делая резких движений, словно перед ним не вооруженный автоматом человек, а здоровенный незнакомый пес. На подсознательном уровне он боялся, что при его приближении на установленное каким-нибудь уставом расстояние, часовой передернет затвор и, направив ствол на Андрея, завопит: «Стой, кто идет!», – или потребует назвать пароль и предъявить пропуск – мало ли что можно ждать от часовых на посту. Правда, когда он был на военных сборах, «партизаны» (так назывались студенты на сборах) бегали за покупками в воинскую часть через запретную зону. Часовые относились к этому спокойно и обращали внимание на нарушителей только затем, чтобы стрельнуть у них сигарету или спросить, который час. Часовой у ворот повел себя точно также. Он, казалось, не замечал Андрея до тех пор, пока тот не сказал «Здрасьте», остановившись в паре шагов.

– Здравствуйте, – ответил часовой и улыбнулся совсем не по уставу. – Проходите, пожалуйста, в калитку. Там идите прямо по дороге, и упретесь в белое трехэтажное здание.

Поведение часового не вязалось с представлениями Андрея о воинских порядках, поэтому воинская часть в его сознании, словно подарки феи в полночь, превратилась в охраняемую территорию, а часовой – в пусть и вооруженного, но охранника, то есть человека штатского с не отравленным уставом и дисциплиной сознанием. Это превращение заметно улучшило настроение Андрея.

Своим видом охраняемая территория тоже говорила о том, что военные порядки остались здесь в далеком прошлом. Так асфальт не был натерт сапожным кремом, бордюры не были побелены, прошлогодняя трава не только не была покрашена зеленой краской, но даже толком не была убрана, а понатыканные вдоль дороги щиты с наглядной агитацией времен расцвета застоя социализма выглядели неухоженными и заметно ржавеющими. Когда же Андрей увидел на одном из них написанное черной краской поверх какой-то патриотической фигни родное трехбуквенное слово, исчезли последние опасения в том, что его отдали на сожрание военным.

Белое здание выглядело, как родной брат ненавидимого еще с приписной комиссии районного военкомата. Отличались они друг от друга, как самолет от презерватива в загадке-анекдоте: размерами. Военкомат был на этаж ниже и заметно меньше в длину.

Войдя, Андрей очутился в коридоре с будкой дежурного и вертушкой-турникетом. В будке сидела нахохлившаяся тетка чуть старше 50 лет.

– Дверь налево, – буркнула она, даже не посмотрев на Андрея.

За дверью была раздевалка. Покрашенные зеленой краской стены, беленый мелом потолок, на полу – затертый линолеум. Вдоль боковых стен стояли металлические шкафчики. Вдоль шкафчиков расположились две деревянные скамейки. В стене напротив была дверь. На одной из скамеек скучал мужчина лет сорока. На нем были джинсы, футболка «AC/DC» и джинсовая куртка, на нагрудном кармане которой красовался бейджик.

– Раздевайтесь, – сказал он Андрею. – Сумку и одежду сложите в шкафчик номер 14.

– Как раздеваться? – спросил Андрей.

– Полностью.

Замок на дверце 14 шкафчика не работал, о чем Андрей сообщил охраннику.

– Это не страшно, – поспешил заверить тот, – мы несем полную ответственность за охрану ваших вещей.

– Я бы хотел сменить шкафчик, – сказал Андрей.

– Это невозможно, – ответил Охранник.

– Почему?

– Потому что 14 – ваш идентификационный номер.

– Ну и что?

– Здесь такие порядки. В любом случае скоро ваши вещи будут перенесены в хранилище.

– Тогда я возьму их с собой.

– Это против правил. Вы можете либо раздеться, убрать свои вещи в шкафчик и пройти дальше, либо уйти.

– Ладно, хрен с вами, – буркнул Андрей.

Следующей комнатой была душевая на три душевых кабинки. Дешевый кафель на стенах и на полу. Крашеные в тысячу слоев фанерные перегородки, металлические лейки на оцинкованных, начавших местами ржаветь трубах, торчащие из стены дешевые краны. В предбаннике на стуле лежало белое махровое полотенце с приколотой булавкой бумажной этикеткой с номером 14. На полотенце стояли два похожих на упаковку йогурта, только значительно меньшего размера пластиковых стаканчика с крышкой из фольги. На одном было написано «мыло», на другом – «шампунь». Полотенце было большим и приятным на ощупь.

Бросив упаковки от мыла-шампуни и использованное полотенце в соответствующие корзины возле следующей двери, Андрей двинулся дальше.

«Следующей станцией» был медпункт. Довольно-таки тесный кабинет, где за мечтающим о свалке столом сидела бесцветная тетка средних лет в застиранном халате. Рядом со столом стояла застеленная чистой (по крайней мере, на вид) простыней кушетка. На тумбочке возле нее стоял монитор и клавиатура компьютера. Системный блок стоял рядом на полу. На нем лежал пучок проводов с присосками.

– Становитесь на весы, – сказала женщина Андрею, даже не поздоровавшись.

Взвесив, она измерила ему рост, достаточно ловко взяла кровь из пальца и из вены, затем уложила на кушетку и сняла электрокардиограмму.

– Свободны, – бросила она после этого, и Андрей двинулся дальше.