Ловцы душ (СИ)

   - Ну-ну, детка, ничего не поделаешь, судьба твоя такая. Тяжело тебе, понимаю, но ведь и ты не одна. Нас вон сколько - и все верим. А против веры ни одна гадость не выстоит. Она ж из души, вера. Этим и отличаемся от обычных-то. Они живут под потолочком, а мы - под самыми небесами. И бояться не нужно, оно все внутри тебя, только поверь.

   Я потихоньку успокаивалась под ее негромкий наговор, на сердце становилось легче, я крепко обняла худенькую старушку, шепнула в ухо:

   - Спасибо вам.

   - Давай-ка, отдохнешь, Анечка?

   Я кивнула, разделась, прошла в небольшую комнатку, уставленную старой, потертой мебелью, пропахшую ладаном и душистым мылом, улеглась на диван, устланный лоскутным одеялом, и только тогда поняла, что жутко устала. Нина Максимовна принесла в кружке теплое молоко с медом и еще чем-то пахнущим травами и летом, кусок теплого хлеба. Я с благодарностью приняла еду, перекусила и, едва опустившись на подушку, уснула. Напоследок подумала, что Алексей, как бы ни сердился, а прекрасно справляется с ролью защитника и соратника. Я усну, а он будет держать морок вокруг дома, чтоб не увидели те, кто придет по моему следу.

   И еще подумала, что, наверное, все правильно сделала.

36

   Безжизненная, черная каменистая равнина до самого горизонта, над ней - низкое тяжелое небо, по нему с огромной скоростью несутся лохмотья грязно-серых туч. Странно. Ветра же нет. Почему они летят так быстро? И солнца нет, время будто застыло. Под ногами мелкая острая галька, а я босиком. Какое пустое и страшное место! Некуда идти - везде все одно и то же. Но пошла, осторожно, на цыпочках, стараясь не пораниться. Вскоре ноги привыкли к боли, и идти стало легче. Однако, куда ни сворачивала, тучи все так же неслись в одном направлении. Накатила тоска, и усиливалась, сменяясь предчувствием такого горя, от которого не оправиться. Появилось ощущение, что я одна в этом мире, пустом, мертвом, превратившемся в бесконечную пустыню.

   Я устала. Села и поняла, что не хочу вставать, идти, искать кого-то, мне нужно просто лежать и смотреть на летящие хлопья сажи, пока не рассыплюсь такой же галькой, что шуршала под ногами. Даже подумалось, что прорасту в нее, постепенно окаменею и перестану чувствовать, думать. Все бессмысленно. Никому не нужно. Больше ничего никогда не будет.

   Я скорее ощутила, чем услышала движение позади себя. Обернулась и наткнулась на свое отражение. Огромное зеркало стояло прямо на земле, непонятным образом удерживая равновесие. Я обошла его, обнаружила, что оно двустороннее, и с той стороны тоже отражение пустыни и меня в ней. Я коснулась холодного стекла ладонью. На нем тут же появился отпечаток, причем очень четкий, с ясными линиями, как нарисованный. От нечего делать я стала разглядывать себя, поправила спутанные волосы, одернула серую хламиду, в которую была одета, облизнула пересохшие губы. И поняла, что что-то не так. Незнакомка по ту сторону зеркала неточно повторяла мои движения, чуть отставая. Она не была моим отражением.

   Едва эта мысль пришла в голову, она злобно усмехнулась; на лице, так похожем на мое, залегли тени, сделавшие черты острее, появилось в них что-то хищное. Я же была не в силах сделать и шага назад, как загипнотизированная, смотрела в зрачки моего двойника, расширяющиеся, заполняющие чернотой радужку и белок. С неба повалил черный снег, я подняла руку, поднесла к лицу, рассмотрела теплую легкую снежинку. Пепел. Оглянулась - вокруг ничего не видно за плотной темной стеной. Вернулась взглядом к зеркалу и обомлела. За спиной моей копии пылал огонь, какого я никогда не видела. Я вздрогнула и инстинктивно обернулась, с моей стороны все так же валил темный снег.

   Тем временем в отражении огонь подобрался к той, что украла мою внешность. Я замотала головой в ужасе, закрыла рот ладонью, поняв, что и она сейчас вспыхнет, как свеча. Незнакомка рассмеялась, закинув голову назад, и расставила руки. По ее ногам пробежали ручейки пламени. Она словно не чувствовала этого, хохотала, руками подгоняя огонь. Хламида вспыхнула и жарко разгорелась.