Ловцы душ (СИ)

   - Любовь моя... Слышишь, родной мой, единственный, не уходи! Не оставляй меня одну, прошу. Я не могу без тебя. Мы же половинки, возьми мою душу, кровь - все, что хочешь, только будь, умоляю... Зачем мне эта сила, если я не могу вернуть тебя? - закричала, надрывая связки. - Слышите, вы! Возьмите меня, но оставьте его жить! Сереженька, Сережа, счастье мое...

   Я припала к его губам, инстинктивно выдохнула в них.

   И почувствовала, как грудь поднялась под моей ладонью.

   Замерев, прислушалась. Удар. Слабый, едва слышимый. Еще.

   - Гле-е-еб! - От моего крика дрогнул воздух.

   Двери открылись, послышался топот.

   - Сюда, скорее! Врача! Он жив!

   Сильные руки подхватили моего милого, подняли. Я встала с пола, готовая бежать, и машинально схватила камень.

   В голову пришла еще одна мысль - я, не раздумывая, бросилась к телу Ловца, припала к его губам, выдохнула и в них тоже - сердце забилось.

   - Возьмите и его! - коротко бросила подошедшим ребятам.

   Кто-то набросил мне на плечи плащ, я рванулась вон из зала, следом за теми, кто уносил моих родных.

   Позади, на полу зала остались лежать два тела. Их спасать было незачем - они давно лишились душ.

  Внизу уже стояли машины "скорой помощи". Без темной силы Ловца храм снова стал серым офисом Медиа-холла.

   - Подождите!

   Я, расталкивая людей, подбежала к носилкам, на которых лежал Стас.

   - Секунду, прошу вас, - взмолилась я, и врач удивленно отступил.

   Взяла малыша за руку, прижала к губам.

   - Сыночек, лапушка, все будет хорошо.

   Из точки на его запястье выступили светлые капли. Я дождалась, пока наркотик покинет его организм полностью. Щечки порозовели, дыхание стало глубже и ровнее, он зачмокал губками во сне.

   - Покормите его, пожалуйста!

   А сама бежала к следующей машине. Люди расступались сами.

   Таня пришла в себя, ее горло уже перевязали, но крови она потеряла немало. Бледней самой смерти, с ввалившимися глазами, она слабо улыбнулась мне и протянула узкую ладошку.

   Я взяла ее, с теплом и любовью поцеловала, прижала к губам. Отдала достаточно силы, чтобы не бояться за ее жизнь. Она пыталась что-то сказать, я прижала палец к ее губам.

   - Позже, позже, милая!

   Она кивнула. На скамейке рядом с носилками, игнорируя протестующего врача, устроился Максим, отталкивая медсестру, пытающуюся перевязать его окровавленную руку. Врач сдался, захлопнул двери и "скорая" уехала.

   В третью машину я села сама и скомандовала врачу:

   - Едем.

   Он махнул рукой водителю, медбрат закрыл дверь и с воем сирены мы помчались по ночному городу. Я держала Сережу за руку, доктор тем временем подключал к нему аппаратуру, подсоединял капельницу. Медбрат набирал в шприцы лекарства. Я смотрела на лицо мужа, закрытое прозрачной маской и видела, как слабо туманится пластик у его губ.

   - Спи, мой хороший, - прошептала я. - Держись, я что-нибудь обязательно придумаю. Скоро мы снова будем вместе, обещаю.

   У больницы нас уже ждали. Носилки с Сережей подхватили двое санитаров, вытянули, поставили на каталку и бегом повезли в раскрытые двери приемного покоя.

   Я пошла следом. Мужчина в форме охранника пытался остановить меня, но я так на него посмотрела, что он отступил и сам проводил до лифта. Больше никто не задавал мне вопросов. Стоя рядом с врачами, суетящимися вокруг тела мужа, я вспоминала, как здесь же везли меня, разбитую, едва живую после аварии. Или не меня? И кто я вообще теперь? Яна или Анна? Я посмотрела в зеркало, занявшее половину широкой стены лифта. Анна. Грязная, взлохмаченная, смертельно уставшая и прошедшая через ад.

   Его поместили в палату реанимации, возможно даже в ту самую, где лежала я. Вокруг кровати собрался целый консилиум - осматривали Сережу, изучали показания приборов, советовались. Я знала, что его диагноз нельзя записать в медицинской карте, но не скажешь же это прагматичным эскулапам?

   Кто-то взял меня за локоть.

   - Анна?!

   Я повернула голову и слабо улыбнулась:

   - Здравствуйте, Александр...

   - Евгеньевич, - подсказал доктор. - Вы как тут?.. Что с вами?.. Почему не в палате?..

   - Тут мой муж, - грустно сказала я.

   - Муж - не муж, а вы сами вот-вот упадете. Ну-ка, пойдемте!

   Он потащил меня в смотровую, стянул плащ, вытаращил глаза, увидев шелковую майку на голое тело, но сразу взял себя в руки - истинный профессионал.

   - Валя! - закричал в открытую дверь. - Готовься ассистировать!

   - Да не нужно, - слабо протестовала я, в душе понимая, что не хочу уходить, так устала, что не смогу двинуться.

   - Что с вами случилось? - ужаснулся врач, - Бандитские войны? Почему вы в таком виде? Вас похитили?

   - Давайте не сейчас, - прервала я поток вопросов. - Позже.

   Он понял и молча продолжил работу, медсестра приготовила все для процедур, он обрабатывал и сшивал резаные раны на ногах, смазывал ссадины и гематомы, но я ничего не чувствовала. На кушетке лежало мое тело, а душой я была рядом с Сережей, слышала, как врачи говорят о коме неясной этиологии, предлагают меры по выводу его из этого состояния. Я говорила мысленно, обращаясь к нему: "В тебе живет часть меня, и, пока я жива, ты будешь дышать. Но я просто обязана вернуть тебя настоящего!"