Ловцы книг

– Завтра мана Аштот приедет, у меня будет жить, – шёпотом, чтобы обозначить высокую степень важности новости, а не потому что это на самом деле секрет, говорит ему Лайко. И добавляет почти беззвучно: – Мана Аштот слышит рассказы духов о прошлом и будущем мира, иногда их записывает. И возможно захочет завтра вечером кое-что нам здесь прочитать.

Ну ничего себе новость! Мана Аштот, о котором (которой) Тэко Машши (кур Дэхо) так много от Лайко слышал. Слово «мана» в старину означало просто «пастух», а теперь стало чем-то вроде почётного титула, так здесь называют тех, кого считают друзьями духов, настолько близкими, что духи с ними чуть ли не каждый день говорят. Мана, к сожалению, эти разговоры почти никогда не записывают, только изредка пересказывают родичам и друзьям. Но мана Аштот не ленится всё записывать, это всем известно в Улимхайских степях. И вот она (он) приедет. Свои записи будет читать! Такое хорошо, если раз в сто кругов случается (лунных месяцев, а не лет, но всё равно это выражение означает «так редко, что считай почти никогда»).

– Вот спасибо! – кур Дэхо (Тэко Машши) от восторга прижимает ладони к щекам, как обычно делает дома. Не сдержался! Здесь так не принято. Но ладно, Лайко не привыкать.

«А может быть и мальчишка, – привычно думает Лайко; разницы нет, просто Лайко любит гадать. – Вон какой эксцентричный, за лицо руками хватается. Совсем ещё молодой. Но кем бы ни был, а слушать умеет. Мудрость духов для него – драгоценность, как для опытных пастухов. Пусть приходит, мана Аштот таких любит. И я тоже таких люблю».

– Я приду завтра вечером, – говорит Тэко Машши, то есть, кур Дэхо, он пока что не дома, надо правильным именем его называть. – Прими мою благодарность за приглашение. Пусть она согревает тебя многие сотни кругов.

Он держит руки напротив сердца, правую ближе к груди, ладонью к себе, а левую – чуть подальше, ладонью наружу. Здесь так делают, чтобы, сохраняя внешнюю сдержанность, показать собеседнику, что больше всего на свете хочешь его обнять.

– Приходи, – улыбается Лайко, тронутый этим жестом. – Я тебя буду ждать.

Потом, уже дома, с котом на коленях, чашкой кофе, рюмкой бирюзовой настойки, чтобы успокоиться и поспать, Тэко Машши думает: «Завтра. Завтра! Я услышу рассказы духов. И может быть – я же так очаровательно слушаю, это все говорят! – мне удастся выпросить их у автора. Ненадолго, просто взять в руки, чтобы благоговейно перелистать. Старым пастухам такое отношение к их записям нравится. И если мне удастся снять копию… Почему, собственно, „если“? Чего это я».

– Завтра я сделаю копию записей мана Аштота, – говорит вслух Тэко Машши, от избытка чувств слишком крепко обнимая кота. Туча недовольно бурчит, Тэко Машши смеётся и повторяет: – Всё получится! Всё у меня получится! Ай да я!

Это ружьё никогда не выстрелит, в смысле, этот фрагмент не нужен нам для сюжета, по ходу дела не выяснится, что в айрабанной «Территория Лайко» сейчас решаются наши дела, или, чем чёрт не шутит, например, на страницах рукописи мана Аштота хитроумным образом зашифрованы какие-то тайны, которые потом пригодятся нам. Нет! Ничего подобного. Просто адрэле Тэко Машши хочет, чтобы мы узнали, как он бывает счастлив в Улимхайских степях, и поняли, почему он когда-то, будучи молодым дураком, которому прочили блестящую карьеру Ловца, наплевал на свои же амбициозные планы и выбрал эту экзотическую специализацию, совершенно бесперспективную с точки зрения книжного бизнеса, но кто не слушает сердце, тот потеряет всё.

Вильнюс, Ноябрь 2020

Труп – на самом деле он Отто с красивой короткой фамилией Штрих, но пусть будет Труп, Кадавер[10], или даже Нумирялис[11], ему самому очень нравится так представляться и смотреть, как стремительно усложняются выражения лиц – в общем, Труп столкнулся в подъезде с соседом и страшно обрадовался, потому что месяц его не видел и соскучился; даже не так, скука тут не при чём, просто отсутствие Тима в соседней квартире почему-то всегда физически ощущается, словно свет слегка приглушили, или заперли окна, короче, чёрт знает что.