Ловцы пыли

Зеркальные снаружи стекла, составляющие стену помещения, как и в букмекерской конторе, были прозрачными изнутри. На столе, имевшем форму каре, стояли мониторы. Перед ними сидел, попивая кофе и заедая его сушками, одетый в униформу парень. Так, с набитым ртом, он кивнул в знак приветствия.

– Внимательно смотрите? – показал глазами на мониторы Каратаев.

– Внимательно, – прожевав, ответил парень. – А что?

– Внимательно, – подтвердил густым голосом Степаныч. – Недавно из антикварного отдела украли чугунную лошадь, мы увидели и тут же задержали вора. А что вас интересует?

– Букмекерская контора.

– Так они всего шесть дней как работают! – удивился Степаныч. – Какие у них проблемы? Девочка пропала?

– Откуда вам известно?

– Ребята из букмекерской конторы приходили, просили показать запись с видеокамеры за третье число. Сказали, кассирша не пришла на работу.

– Показали?

– Да. Это же не секретные сведения. Или нельзя было?

– Пока не знаю. Где у вас эта запись?

– Леха, покажи!

Леха прищурился:

– У вас флешка есть? Я скину все файлы. Какие нужны? За третье число?

Тарас, коротко подумав, спросил:

– Сколько, вы сказали, работает здесь букмекерская контора? Шесть дней? Но перевезли все имущество раньше?

– Конечно! – согласился Степаныч. – Они месяц ремонт делали. Там раньше склад располагался, не было ни нормальной проводки, ни отопления. Вот букмекеры все и устанавливали. Отштукатурили, покрасили. Директор у них приветливая, с собаками разговаривает…

– Вот мне все записи, начиная с первого дня ремонта, – оборвал разговорчивого начальника охраны Каратаев и, достав из папки флеш-карту, положил ее перед Лехой.

– За все не получится, – подал голос Леха.

– Почему?

– Мы храним файлы неделю.

– Тогда за неделю.

– Тоже не получится, – вид у молодого охранника был важный. – У нас глюк был. За второе число записи с этой видеокамеры пропали. Зато за третье число все есть. Ну и дальше…

– Не понял. Отчего был сбой?

– Кто ж знает? С техникой такое случается, – небрежно бросил молодой охранник.

Ему явно нравилось быть в центре внимания.

Каратаев подошел к открытому окну и, перегнувшись через подоконник, глянул вниз.

– Да у вас тут вид как раз на контору!

– Ну да. Она под нашим, так сказать, живым контролем, – сказал Степаныч. – Правда, мы находимся высоковато для хорошего наблюдения. А что вас все-таки интересует?

– Пока сам не знаю. Для начала мне нужны записи с этой видеокамеры, – и Каратаев показал пальцем вниз.

– Это пожалуйста, – сказал Степаныч. – А что с девочкой-то? Которая пропала…

– Убита девочка.

Глава 15. Ход следствия

Кабинет был тесный: два стола, шкаф с бумагами, сейфы, потертый диванчик. На столах пузатые мониторы и потертые телефоны. Стоящий у шкафа человек обернулся, и Ольга узнала Каратаева.

– Проходите, садитесь, гражданка Балакина.

Ольга устроилась на неудобном скрипучем стуле. Следователь сел напротив нее за стол и, покачиваясь в офисном кресле, вяло спросил, словно этот допрос был для него обузой:

– Ну, что скажете, гражданка Балакина? Где вы сломали ноготь? – Он взял паузу. – Так и не вспомнили? Очень жаль. Очень. Сейчас придет эксперт и снимет у вас отпечатки пальцев. И заодно подравняет вам ногти.

Ольга, ожидавшая серьезных вопросов, ошеломленно посмотрела на следователя и промолчала. Он точно над ней издевается! Вот, оказывается, какой метод работы появился у следователей – брать подозреваемых тупизмом. Интересно, что хуже: измором или идиотскими вопросами? Женщина почувствовала, как в сердце плеснулась ненависть к этому сухому человеку, и удивилась: она и не подозревала, что в ней могут жить такие сильные чувства.

А следователь, сохраняя безучастное выражение лица, из-за которого казался Ольге Николаевне еще более отвратительным, стал что-то убористо писать. Тихо шумел включенный компьютер.

Вошедший эксперт весело поздоровался по-французски, и, продолжая нести какую-то тарабарщину, быстро снял Ольгины отпечатки, и срезал тонкую полоску ее ногтя.

– Простите, вы француз? – не сумев преодолеть любопытства, столько лет лелеемого профессией, встряла в словесный поток изумленная Ольга Николаевна.

– Нет, я русский, – охотно откликнулся жизнерадостный эксперт. – К нам приехали французские полицейские. А потом мы поедем в Париж. Обмен опытом. Вот и приходится учить язык, – и он вышел.

«Да, в Париже все цветет. Даже женщины», – вспомнила Ольга разговор мужа с Ежовым.

– Можете пойти помыть руки, – прервал ее печальные воспоминания бесцветный голос следователя.

– Спасибо, обойдусь, – очнувшись, Ольга Николаевна вложила в голос всю клокочущую внутри едкость, к которой добавилась боль прошлого.

Она достала из сумки косметические салфетки и стала раздраженно тереть ими пальцы. Этот тупица Каратаев тоже наверняка поедет в Париж. А она из-за подписки о невыезде не сможет поехать во Францию, хотя ей так хочется в отпуск!

– Вот и хорошо, – апатично проговорил следователь. – А теперь скажите, это ваш ноготь? – и он протянул, не выпуская из рук, запакованный в полиэтилен кусочек ногтя, похожий на розовый полумесяц.