Ловцы снов

– Знаю, вы считаете его соучастником, но… Егор помогал мне. Защищал. Мне бы хотелось хотя бы сказать ему спасибо.

– Впервые вижу, как законопослушный стрикс, пусть и в прошлом, так заботится о неучтенном.

Это они так диких называют, что ли? Я пожала плечами, сказать было нечего. Я бы и сама удивилась в прошлом.

Уилмор некоторое время о чем-то сосредоточенно думал, затем взмахом руки подозвал к себе одного из секьюрити и что-то шепнул на ухо. Тот кивнул, направился ко мне и аккуратно, но довольно крепко взял под локоть.

Мы вышли в коридор, направились к лестнице. У лифтов столкнулись с Виктором, что-то настойчиво втолковывающим Игорю. Поговорить нам, конечно же, не дали, но я успела бросить одну фразу в надежде, что Виктор все же прислушается:

– Пожалуйста, не ври им.

Хлопнула дверь, и нас поглотил лестничный проем. Мелькающие под ногами ступени, полумрак, еще одна дверь. Снова коридор, мигающие лампы, безнадежность, наваливающаяся тяжелым грузом на плечи. Я уже была на этом этаже, сидела в одной из этих комнат. И прекрасно понимала, зачем меня сюда привели. Кто я здесь сегодня.

Свидетелей не сажают в камеры.

Охранник невозмутимо прислонил меня спиной к стене, достал из кармана карту-ключ и прижал ее к электронному замку. Он щелкнул, дверь открылась, из комнаты пахнуло едким запахом затхлости и безнадеги.

Вот и все, Яна. Вот и все…

Я переступила порог и застыла, не зная, как реагировать на то, что увидела. В полупустой и тесной комнате, в которой с трудом умещалась узкая кушетка и потрепанное кресло, в дальнем углу на полу сидел Егор. Он не шевелился, голова была опущена, отросшая челка падала на лоб и закрывала пол-лица.

– У вас десять минут, – безлико сообщил мне охранник, закрывая дверь.

Что?! Какого…

Глава 31

он разлепит глаза, анита, войдет в права

раздерёт на тебе воланы и кружева,

вынет шпильки твои, умоет тебя от грима,

и ты станешь жива, анита моя, жива

и любима

Вера Полозкова

Шаг. Еще один. И еще. Руки трясутся все сильнее, но я больше не вижу необходимости это скрывать. Здесь лишь я и Егор, а даже если есть камеры, позволяющие за нами наблюдать – плевать. Главного не скроешь, как ни старайся.

Проклятая лампа даже здесь мерцает и дребезжит. Хочется снять ботинок и запустить в нее, разбить к черту. Чтобы не раздражала. Понимаю, насколько глупо, но испуг силен. Он перерастает в тревогу, зудит настырным насекомым где-то в районе внутреннего уха.

– Егор.

Никакой реакции. А время, отведенное нам, утекает сквозь пальцы.

Сажусь на корточки, дрожащими пальцами убираю волосы с его лба, второй рукой приподнимаю подбородок. И тут же оказываюсь на спине, прижатой к полу, а Егор нависает сверху с сумасшедшим выражением лица. Голодный стрикс. Дикий. Не потому, что неучтенный, а…

– Это я…

Странно, но страха в голосе нет.

– Яна?

Наконец, его взгляд становится более-менее разумным. Впрочем, хапнуть он успел, и немало. Знакомая слабость в мышцах, легкое головокружение. И лицо Егора уже не такое землисто-бледное, каким было, когда я вошла.

– Приятно, что ты мне рад, – попыталась пошутить я, высвобождаясь. – Я, конечно, люблю нежнее, но такой прием тоже сойдет.

Егор даже не улыбнулся, помог мне подняться, отступил к зарешеченному окну.

– Как они… нашли тебя? – спросил он глухо. – Он же обещал, что тебя не найдут. Не тронут!

– Он? – переспросила я и тут же догадалась. – Виктор?

– Нельзя верить никому из совета!

– Меня сдала Альбина, видимо, ждет, что пойду как соучастница. Неважно. У нее ничего не получится, слышишь! Я вытащу тебя и Ольгу.

Егор покачал головой, криво усмехнулся.

– Сама-то веришь в это? Мы с Ольгой вне закона, таких, как я, совет терпит до поры. Пока не находится удобного случая нас убрать. – Он вздохнул, посмотрел на меня как-то грустно, щемяще. – Не лезь в это, пожалуйста. Теперь ты не одна из них, а значит, поблажек не будет.

– Сама решу, стоит ли лезть, – упрямо парировала я. – У нас всего десять минут, не хочу тратить их на пререкания. Тебе нужна помощь.

– Хочешь сказать, они позволят мне… нам…

– Да плевать мне, что они там позволят!

Иногда, чтобы не потерять надежду, достаточно одного прикосновения. Взгляда. Выдоха облегчения. И объятий, которые внезапно становятся так тесны, что дышать трудно.

– Ты выберешься, – прошептала я Егору в ключицу.

– Сказал бы мне кто в прошлом, что ты придешь меня выручать, я бы рассмеялся ему в лицо.

– А теперь?

– А теперь радостно, что именно ты пришла.

Наверное, ради таких слов стоило пережить весь этот ужас. Говорят, слова не важны, но порой именно они способны достать человека из бездны.

– Я вел себя, как придурок, – неожиданно признался Егор, слегка отстраняясь, проводя большим пальцем по моей щеке. – А ты пришла. Почему?

– Предпочитаю не отвечать на глупые вопросы.

– Вопрос о том, останешься ли ты со мной, если вдруг я все же выберусь отсюда, входит в категорию глупых?

– Если захочешь, останусь, – кивнула я.

– Захочу, – улыбнулся он.