Ловцы снов

Крыши здесь практически соприкасаются друг с другом на высоте, оставляя лишь тонкий сине-багровый небесный просвет, и снег надутыми ветром кучками скапливается вдоль однотонных крашеных стен без окон, уходящих вглубь. Шагах в пятнадцати та, что по правую руку от меня, неожиданно обрывается, обнажая взгляду перегороженный коваными воротами внутренний двор-колодец, похожий на квадратную скобку. Внутри него — унылая занесенная будка-сторожка, окна, выходящие во двор, неприветливо холодные и темные, кое-где не хватает стекол (осколочные выбоины щерятся в темноте глубокими провалами, деревянная подъездная дверь болтается на одной петле). Это явный пример одной из многочисленных городских заброшенок, тесно соседствующих с жилыми домами — они обманчивы и коварны: с первого взгляда всегда ожидаешь увидеть во дворах светящиеся теплые окна под шторами и мягкий живой свет, а получаешь только пустоту, пыль и паутину по углам в гулких подъездах. Такие дома неприятны, хотя вполне себе безобидны, но даже несмотря на это, мне не хочется лезть вслед за Сном внутрь.

Я резко ускоряю шаги.

— Отдел Снов! Просьба пройти за мной для разъяснений!.. — стандартизированная, чопорная, замусоленная до отвращения формулировка, нужная, кажется, лишь для того, чтобы ввести в ступор. Сон оборачивается, резко замирая на месте, а я останавливаюсь в паре шагов. Мне нужна реакция. Я жду его реакции — это первое Правило.

Парень смотрит на меня спокойно и жалостливо, с немой печалью и как будто укором в том, чего я не делал. Я не убивал его — не сбивал на машине и не подталкивал сделать шаг с окостенелой промерзшей крыши, не звал походить по льду проруби и полазать по перекрытиям ветхих заброшенок. Я ничего из этого не делал, но он смотрит так, как будто я во всем виноват. Хотя, кое в чем, пожалуй, действительно буду. В худшем исходе…

…Пронзительно открытый взгляд царапает и бередит душу, но это малая форма того, на что он способен. Сквозь серо-синие квадраты линз я вижу смазанные затемненные контуры его глаз, а он не видит моих вовсе, но создается ощущение, что эти бездонные зрачки просматривают меня насквозь. Я вижу, как Сон покорно делает шаг навстречу, настороженно низко склонив голову.

Нас разделяет еще пара шагов не вытоптанного снега, когда я чувствую резкий рывок в сторону и странный захват, предшествующий молниеносному броску — кажется, несмотря на внешнюю хлипкость, парень все-таки занимался какими-то единоборствами.

Окружающее смазанно смещается перед глазами, я падаю, ощутимо прикладываясь спиной к фасаду дома; очки сбиваются набок и слетают в снег, снежная же крошка горячо колет лицо.

…Я действую быстрее, чем успеваю подумать о потерянных очках, и практически сразу жалею об этом. Брошенный мной из-за спины метательный нож лишь пропарывает мальчишке рукав, не задевая его самого — я не успеваю нормально прицелиться: глаза слезятся.

Его взгляд мгновенно приковывает меня к месту, так и не дав подняться, — странные, пугающе пустые глаза, в которых отражается черной водой ночь, но совсем нет человеческих живых эмоций. Этот взгляд прихватывает прочно, намертво — как железо к магниту, который будет тянуть, даже если ты отвернешься.

Если сможешь хотя бы это сделать.

Я не ожидаю увидеть в глазах паренька ничего, но вижу осмысленность. Странную. Несвойственную Снам осознанность происходящего.

Большинство из них не помнит даже ближайшие часы до открытия Перехода и реагирует на мое появление так, как среагировал бы любой человек на прицепившегося на улице незнакомца. А этот:

— Я не хотел умирать, понимаешь? — доверительный полушепот и странный затаившийся огонь в бездонных пустых зрачках, в которые лучше не заглядывать добровольно. И отчаянная готовность сопротивляться до последнего. — Я не хотел умирать…

Курносый нос слезливо хмурится и морщится несошедшими веснушками, верхняя губа повторяет движения — Сон практически готов заплакать, хотя не должен.

А я буквально чувствую, как он тянет из меня эмоции, пытаясь насытить ими то, что заполнить уже невозможно. Нервная тянущая судорога, как от больного ноющего зуба, медленно расползается внутри, скапливаясь клочковатыми обрывками в сердце. Если так будет продолжаться и дальше, то он просто выпьет меня до дна, сделав таким же, как сам: безнадежным, беспомощным. Безжизненным. Но сами слова, которые он продолжает повторять, как мантру, царапают изнутри, словно полчища разъяренных котов.

Я. Не. Хотел…