Ловцы желаний

Проведя необходимые приготовления, я уже собирался было накрыть тело простыней, как вдруг заметил, что в кулаке трупа что-то зажато. Не без труда мне удалось разжать пальцы, которые сжимали какой-то круглый плоский предмет, с легким стуком выпавший и покатившийся по полу. Подняв его, я узнал деревянное колесико из разряда тех, что используются в незатейливых детских игрушках наподобие деревянных лошадок. В тот момент я подумал, что это был некий талисман Букина. Вскоре его тело увезли, еще через некоторое время все забыли о неприятном инциденте.

Прошло около трех месяцев. Я находился у себя в лаборатории, когда прибежал один из солдат и сообщил о некоей ужасной, по его словам, находке.

— Куда идти? — спросил я солдата, как только мы спешно покинули лабораторию.

— С той стороны крепости сарайчик такой ветхий знаете? — Он семенил чуть впереди меня, показывая дорогу.

— У нас на территории много ветхих сарайчиков, насколько я помню.

— Этот к самой крепости приткнулся, — пояснил солдат. — Там соль хранится, которой обледенелые дорожки посыпаем зимой.

— Не помню, но это не важно. Что именно произошло?

— Не открывали-то его давно, — продолжал подходить к сути солдат. — А крыша совсем у сарая худая. Управляющий хозяйственной частью увидел ее сверху и заставил подлатать. Дожди-то вон какие льют — изведут всю соль подчистую…

— Не латать же мы эту чертову крышу идем! — начинал я терять терпение.

— Не-е-т! — ухмыльнулся солдат, и я понял, что пойму все, только увидев своими собственными глазами. — Замок там от сырости приржавел, так его прикладами сбивали…

Протиснувшись сквозь толпящихся у сарая солдат, я оказался внутри. Увиденное повергло меня в шок. Там на мешках с солью лежало тело человека. Хотя «человеком» его можно было назвать лишь с большой оговоркой. По сравнению с любым обычным человеком это был просто гигант. Помимо размеров в глаза бросалась непропорциональность всех частей его тела. Было в нем что-то от перевернутого кверху брюшком насекомого, и это вызывало особое, до судорог, отвращение. Но более всего производила впечатление его голова. Она была неестественно огромной даже для его роста. А там, где у всех людей должно быть лицо, находилось такое, чего уже не забудет любой, раз увидевший. Это был монстр из самого страшного сна. К счастью, он был мертв. Похоже, сломал себе позвоночник, проломив крышу и упав с приличной высоты. Именно соль, на мешки с которой он рухнул, по-видимому, замедлила разложение тела.

В руке мертвец сжимал железный граненый штырь, усеянный крючками и покрытый ржавчиной и темно-бурыми пятнами. И еще запомнилась одна неуместная для всего этого деталь: к железному штырю, над тем местом, где его сжимала рука трупа, была привязана игрушка — маленькая деревянная лошадка. Краска, некогда покрывавшая игрушку, облупилась. Рассматривая ее, я обнаружил то, от чего у меня на какое-то время все похолодело внутри: у лошадки не хватало одного из колес, а оставшиеся были в точности такими, какое сжимал в руке Букин перед тем, как его сердце остановилось.

Я вышел на улицу и взглянул наверх: высоко, точно над крышей сарая находилось окно камеры номер сто одиннадцать…

— Вот и Трофимки время пришло. Поозорничал порядком, — тихо раздалось позади меня.

Я обернулся на голос и увидел Лоскутова — неприметного старичка, служащего при тюремной кухне.

Слыл он старожилом Зеленых Камней и работал здесь почти всю свою жизнь.

— Вы что же, его знали? — от неожиданности выпалил я.

— Знавал, — кивнул старик. — Токмо малой он тогда был. Не такой великан, как сейчас, но все одно — крепче любого дюжего мужичка.

— Это когда было? — Я все еще порядком не пришел в себя.

— Годков двадцать тому, а может и все тридцать, — пояснил он. — Точнее покамест не могу упомнить.

С Лоскутовым мы присели на скамейке неподалеку. Он раскурил трубку и по моей просьбе стал вспоминать подробности знакомства с Трофимом-Болотником:

— Жара тогда стояла, мочи не было терпеть. А в городе учудили — отправили нам в обозе корзину с рыбой сырой. Так та еще по дороге вся стухла. Воняла — хоть святых выноси. Куды девать-то ее? Решили подальше на болото снести, где бы ее птицы да гнус всякий поели. Взяли мы с поваром эту корзину и вместе с солдатиком одним пошли.

— И охота вам было в топь соваться? Не страшно? — спросил я его.

— Охоты в том не было. Но запах терпеть совершенно сил не осталось. Ругали мы дураков из города всю дорогу, пока шли. Икалось им, наверное… Служивый впереди нас шел, со слегой, тропинку нащупывал. Он вроде бы дорогу знал, потому и взяли его. Когда идти мочи уже не было, решили рыбу бросить. Вместе с корзиной, чтобы не отмывать. Тут-то Трофим и показался.

Душа, поди, в пятки ушла? — предположил я.