Ловцы желаний

В этот день желание покинуть камеру меня снова не навестило. Хотя оно и было где-то внутри меня, но очень глубоко и не могло пробиться наружу через завесу непоколебимого желания услышать историю Алфимова. Я знал его много лет как принципиального и рационального человека. Что мог отыскать Медлес в его прошлом? Я обязательно должен был это узнать. И очень скоро я в том преуспел…

Очередное появление Медлеса уже не было неожиданным. Не теряя времени, он заговорил, я, в свою очередь, на какое-то мгновение утратил связь с окружающим миром, а когда пришел в себя, то уже был Алфимовым…

— Так вот почему ее называют Ак-Суу[7]. — Я уселся на краю ветхого деревянного моста, любуясь стремительным течением реки, цвет воды которой почему-то упорно ассоциировался у меня с мутноватым огуречным рассолом.

Чуть более двух саженей в ширину, река своим буйным норовом могла посоперничать с любой другой. Мостик, который оказался на нашем пути, перекинулся через нее недалеко от отвесной скалы, которую река огибала. Из воды тут и там торчали огромные камни, вокруг которых вода бурлила и пенилась.

— На твоем месте, Николай, я был бы поосторожнее, — Азамату пришлось повысить голос, чтобы перекрыть шум воды. — Ак-Суу, которой ты так восхищаешься, на самом деле очень коварна.

— Да ты просто пытаешься напугать меня! — прокричал я в ответ.

Мы пересекли мост и отошли на небольшое расстояние, чтобы говорить нормально.

— Если ты свалишься в эту речку, — продолжал Азамат, — даже я вряд ли сумею тебе помочь: сильное течение, острые камни и ледяная вода не оставляют практически никаких шансов. Я много раз становился свидетелем того, как люди попадали в воды Ак-Суу. Так вот — спасти не удалось никого из них.

— Будем считать, что ты убедил меня, — произнес я. — Теперь я десять раз подумаю, прежде чем полезу туда купаться. Кстати, а не сделать ли нам привал?

— До лагеря рукой подать, — ответил Азамат. — Минуем эту гору, а там останется всего две версты.

— Ну, тогда не станем терять времени. Надеюсь, мы хотя бы сегодня успеем к ужину.

Мы снова взвалили заплечные мешки и начали подъем.

— А вообще-то «белый» у нас означает прежде всего «святой», «чистый», — услышал я сзади голос Азамата.

— Да уж, «чистый», — усмехнулся я.

— Говорят, раньше вода в Ак-Суу была такой прозрачной, что можно было разглядеть каждый камешек на ее дне.

— И почему же, интересно, все изменилось? — спросил я.

— Точного ответа нет, — произнес он. — Быть может, река погубила слишком много жизней и Аллах сделал ее воду мутной…