Ловушка

Новый, незнакомый Гурову водитель, тоже сомлевший от жары, посидел некоторое время, не двигаясь, ожидая, когда этот парень назовет точный адрес. Гуров молчал, водитель тронул машину, долго бурчал совершенно нечленораздельное, что в переводе на общечеловеческий язык означало: «Ты, парень, уже совсем зарвался. Вызываешь оперативную машину, чтобы тебя с дружком к бабе возил. У меня один дом, туда и доставлю, там хоть генерал, хоть сам диспетчер… пусть меня убьют».

– Как же это произошло, Игорь Петрович? – спросил Лева.

– Вы о чем? – Качалин задумался и от вопроса вздрогнул.

– Я неправильно сформулировал вопрос. – Лева опустил стекло, но ветер не освежал, а влажно прилипал к лицу. – Как вы ударили жену бронзовой статуэткой, я знаю.

– Вы что? Что вы говорите?

– Помню, в детстве я разбил бинокль отца. – Лева замолчал. – Извините, глупости говорю. Мне кажется, вы не можете поверить в происшедшее, все хотите проснуться и не можете, верите, упрямо верите, что проснетесь. Я говорю жестокие слова, но я не в силах изменить реальность.

– Я не убивал Елену. – Голос Качалина прозвучал тускло и бесцветно, таким слышится голос робота, когда читаешь научную фантастику.

– Понимаю, вы ударили. – Лева вздохнул и замолчал, он тоже устал, говорить, в общем-то, бессмысленно. Качалину к жизни не возвратить.

Светофор подмигнул зеленым, водитель остановил машину, что было абсолютно не в его привычках. Он работал на оперативной машине чуть больше недели, использовал право преимущественного проезда где только мог, а уж на мигающий зеленый останавливаются только частники с травмированной психикой и двумя дырками в талоне предупреждений. Водитель стремился растянуть дорогу до управления максимально. Этот парень, так водитель называл про себя Гурова, рассуждал об убийстве, как нормальные люди говорят о том, что неплохо бы выпить пивка. «Жди, так он тебе и расколется, если и порешил свою бабу», – злорадно подумал водитель.

– А почему вы?.. Почему вам такое?.. – Договорить Качалину не удавалось. – Как вы смеете?

– Мы нашли статуэтку в мусоросбросе. – Лева не хотел ничего доказывать, он свою работу закончил, следователь сделает свое дело.

Гуров обманывал себя, не отдавая отчета, наверное, от усталости. Конечно, ему хотелось поставить точку, кивнуть следователю: мол, преступник сейчас пишет признание, придется подождать, извините, он скоро закончит.

– Божок стоит на этажерке, каждый может схватить, – быстро заговорил Качалин. – Почему я? Сергачев в двенадцать находился в квартире, вы же знаете.

– Разве я говорил, что мы нашли именно китайского божка? «Я вроде гробовщика, забиваю последние гвозди, – подумал Гуров. – Но ведь он убил человека, довела его жена до последнего удара или нет, решать суду. Мое дело восстановить последовательность событий, вытащить на божий свет госпожу истину».

– Вы сказали «статуэтка». – Качалин защищался по инерции…

– Там же стоят бюстик Пушкина, фигурка теннисистки.

– А нет именно божка, – перебил Качалин.

– А вы в гостиную не заходили и не можете знать, что на этажерке отсутствует. – «У тебя такая профессия, Гуров, тут уж ничего не поделаешь», – оправдывался Гуров. – Поверьте, Игорь Петрович, у вас нет возможности защищаться, выкручиваться. Вы сказали, что Сергачев в двенадцать находился в квартире. Во-первых, это неправда, во-вторых, я вам о телефонном звонке не говорил, вы напрасно его организовали. Как говорят юристы: попытка с негодными средствами. Понадобится, мы звонившего найдем, он не захочет стать соучастником и расскажет, как вы его уговорили. Игорь Петрович, вы же знаете этого человека, он расскажет? – Лева заставил себя заглянуть в плоское лицо Качалина. – Вот видите, обязательно расскажет.

– Он не расскажет…

– Вы начинаете говорить глупости. Вы, после того как ударили, – Лева перестал употреблять слово «убийство», – говорите и делаете глупости, топите себя. Совершенно идиотская инсценировка, отрицали приезд, затем этот звонок…

– Толик Бабенко приезжал до меня и видел труп! – Качалину показалось, что он нащупал твердое дно и сейчас выйдет на берег. – Вы ничего не сможете доказать! Бабенко видел труп! Елену убили до моего приезда! Правда, она всегда…