Ловушка

Чертовски уверен, что Уорвику можно отправить воздушный поцелуй на прощание. Невозможность возвращения в Нью-Йорк после рождения ребёнка занимает все мои мысли, пока я наблюдаю, как Пейдж выезжает на своей золотистой Хонде с моей подъездной дороги.

Как только она исчезает из поля зрения, я моментально возвращаюсь на кухню и усаживаю зад на стул у островка. Прикладываюсь лбом к прохладному граниту вместо того, чтобы треснуться об него как мне хотелось.

Моя жизнь в полной заднице.

Понятно, что Пейдж хотела остаться, но после пятнадцати минут обоюдных заверений о том, что мы пройдём через это вместе, до неё дошло, что мне нужно немного времени наедине с собой, чтобы переварить «новости». Ну знаете, чтобы всё устаканилось. Это её слова, не мои. Я же сказал, что мы поговорим о наших дальнейших действиях позже.

Чёрт, да, мне нужно время, чтобы это переварить.

Какого хрена мы вообще перестали пользоваться презервативами? Я могу сетовать на это решение весь следующий год, но ничего не изменится. Я стану отцом.

Я. Девятнадцатилетний студент-второкурсник, который живёт со своей сестрой и её семьёй.

Я не готов быть ничьим отцом. Дерьмо, да я даже не думаю, что готов о самом себе позаботиться.

Мне однозначно придётся найти работу. Переведусь в местный колледж и буду совмещать. И больше никакого футбола, конечно.

В голове мутнеет от одной мысли о том, как поменяется моя жизнь.

Звонок в дверь и последующий стук вырывают меня из размышлений. Сейчас это не лучшее занятие.

За дверью мой лучший друг Джош. Он единственный человек, который испытывает меня, одновременно стучась и зажимая звонок.

Я серьёзно подумываю о том, чтобы проигнорировать его, но моя машина стоит на подъездной дороге, поэтому он знает, что я дома. А это значит, что он никуда не денется, пока я не явлю своё лицо.

Ладно. Мне приходится приложить тонну усилий, чтобы подняться, но я это всё-таки делаю. К тому времени, как я отворяю дверь, он умудряется позвонить в звонок ещё дважды, а я близок к тому, чтобы сломать ему палец, на котором он крутит баскетбольный мяч.

— Что с тобой нахрен не так? — сейчас я взбешён на весь мир, включая его.

Мой рык побуждает его вскинуть брови.

— Почему ты не отвечаешь на телефон? Я звонил тебе четыре раза, — произносит он, будто бы я ничего и не говорил.

— Пейдж была здесь, — ворчу я, а он, тем временем, проносится мимо. Я толкаю дверь, закрывая её за ним. В отличие от моей девушки, ему пофиг, что я выгляжу не особо общительно.

Джош скорее семья, нежели друг. Он разбил нос девятилетнему мальчишке, который толкнул меня, когда мне было девять, а Джошу восемь. С тех пор он вроде как за мной присматривал. В прошлом году он выпустился из Стэнфорда и теперь работает в компьютерной компании своего дяди графическим дизайнером программного обеспечения. Может, он одевается и ведёт себя как типичный качок, но он умнее, чем выглядит или позволяет думать.

— Точно, Пейдж. Она ещё дружит с той… как её зовут? — интересуется он, бросая мяч на пол и прижимая его подошвой.

Я закатываю глаза.

— Как будто ты не помнишь её имени, — Джош делает вид, будто терпеть не может лучшую подругу Пейдж, Эрин, но для всех, кроме него и самой Эрин, очевидно, что она для него — особенная тема. Я бы позвонил ему, если бы мой мозг не был забит более важными вещами.

Да, например, тем фактом, что моя девушка ждёт ребёнка.

Моего ребёнка.

— Что с тобой?

Вопрос Джоша привлекает мой взгляд обратно к нему. Я качаю головой и возвращаюсь в гостиную на диван, который недавно освободил. Друг следует за мной. Он знает, что что-то не так. И это не значит, будто я пытаюсь от него это скрыть, если это вообще в моих силах.

Наклоняюсь вперёд, уперев предплечья в бёдра, и смотрю, как он садится в кресло напротив.

— Пейдж беременна, — просто заявляю я. Нет смысла ходить вокруг да около, я просто срываю пластырь.

Он издаёт такой звук, будто давится, и делает большие глаза. Это мы уже проходили.

После нескольких секунд контуженного молчания, он откидывается на кресло с глухим стуком. Его взгляд не оставляет моих глаз.

— Скажи, что ты прикалываешься.

— По мне видно, что я шучу? — парни никогда не шутят на такие темы. Он как никто должен это знать.

Тихий свист вырывается меж его зубов.

— Мать твою.

Да, представляешь.

Дальше мы играем в гляделки. Джош моргает первым, но моё заявление лишает его речи — первый раз в жизни. Видите ли, Джош тот парень, у которого найдётся ответ на любой вопрос. Особенно, когда дело касается женщин. Вот почему тема беременности выходит за пределы его понимания и определённо из зоны комфорта. С женщинами он умеет заниматься только одним, и для этого не нужно много думать.

— И что вы будете делать? Она планирует его оставить? — спрашивает он, обретя голос.

— Конечно, она планирует его оставить, — рявкаю я со своей фальшивой праведностью. Но он этого не знает.

Он, капитулируя, вскидывает вверх руки.

— Ого, не стреляй за простой вопрос. Я же не знаю, что творится в голове у твоей подружки.