Ловушка

— Да просто вы совершенно несведущи в некоторых вопросах, а эпитетами разбрасываетесь… в вашей глухомани почти ничего не известно про Абракадабра, про культ подавления личности, тем более про прапорщика Удушенко… живёте тут, как сычи, а туда же — с обвинительной патетикой… пускай я — дезертир… но ведь надо понять, отчего я им стал…

— Филушка, я вовсе не хотела вас обидеть, а, напротив, понимая все эпохальные неприятности и возможные конфликты, связанные с прапорщиком Удушенко, постигаю и принимаю ваши антигосударственные поступки. Дезертируйте себе на здоровье, у нас не запрещено.

— Так-то оно так, но я бы предпочёл именоваться скитальцем, поскольку не люблю неуместного эпатажа. Когда вы произносите, не очень сообразуясь с действительностью слово «дезертир», то может показаться, что я некий идейный подлец и оппозиционер!.. Тогда как я всего-навсего безобидный скиталец!.. То есть, обо мне — среди жителей вашего леса — пойдут разговоры, будто бы я не сам по себе сформировавшаяся идиома, вроде Адама, изгнанного из рая, а нечто приспособленное к незаслуженной славе подлеца и врага Отечества. А я не очень-то хочу чужих чудесных идеалов, мне дайте моих. Но дайте столько, сколько захочу.

— Хотеть-то не вредно.

— Я знаю. Да мне много и не надо

— Ох, Филушка, будьте осторожней с чудесами. — с добродушной лукавостью посоветовала Нога. — Прямо сегодня вас ждут необыкновенные встречи и знакомства, и чудесного в них будет с лихвой. Только я остерегаю вас от излишнего пристрастия к чудесам, не надо пытаться их осмысливать. Ведь иное мнительное чудо может испугаться и потерять свою привлекательную интригу. А если осмысленных чудес наберётся слишком много, то ваш ум — от изобилия рассекреченных секретов — внезапно лопнет.

— Да?? — я торопливо пощупал голову, убеждаясь в её целостности. — Не сомневаюсь, что вы правы, но и я по-своему прав, ведь ум может лопнуть даже в том случае, если я — после встречи с чудом — останусь в непрошибаемых дураках. Не очень-то отдохнёшь от прочего человеческого вздора, когда в голове беззастенчиво свербит: дурак! дурак! обманули дурачка на четыре кулачка!..

— Во всём есть своя высшая правда, а она всегда успеет подсказать, что вы не дурак.

— А кто я?

— Вы же сами сказали, кто вы. Скиталец.

— Значит, вы уверенны в том, что я могу быть уверенным в том, что нахожусь в данный момент в процессе скитальничества? — я внимательно проверил взглядом окружающие меня миры. — А может быть, всё гораздо проще и одновременно занятней? Может быть, я сплю и мне снится сон?.. Допустим, мозг обхитрил череду страданий и физическую усталость, мозг применил все свои обманчивые возможности, и я на самом деле лежу сейчас на лесной опушке, дрыхну под пеньком, дожидаюсь, когда меня сожрут волки… А вот это всё сон!!

Я с тихой радостью постучал кулаком себе по голове, а затем по столу. Звуки мало отличались друг от друга.

— Вот мои глаза! — я широко раскрыл глаза.

— Вот рот! — я приоткрыл рот.

— Конечности двигаются и суетятся! — я демонстративно зашевелил пальцами рук и заболтал ногами.

— Чего же я ещё хочу, пребывая в столь невероятно чудесном сне? — спросил я у самого себя, лишь игриво обращая внимание на хозяйку дома. — Что откроет меня и вытолкнет из сна, если я могу подозревать, что нахожусь не во сне?..

— Понятия не имею. — буркнула Нога. — Но заверяю, что ваши глаза, рот и конечности открыты любому взору. Это даже не обсуждается. И я сейчас не сплю, в этом тоже не сомневайтесь. Я вообще мало сплю.

— Да, но я не различаю степень ясности своих глаз, находящихся допустим в глубоком сне, от тех глаз, которые допустим наслаждались ясностью до сна. — я крепко закрыл глаза. — Что же я сейчас в себе ощущаю якобы во сне, отличимое от того, что было якобы до сна? Что я вижу в себе, стремясь впасть в состояние мелкотравчатой безыдейной разумности, в атмосферу этакой питекантроповой вялости?.. Вам интересно узнать, что я сейчас вижу? С закрытыми глазами?

— Ну, не знаю… — замялась Нога. — Наверное, интересно.