ЛОВУШКА

– Я полагаю, что это в интересах правительства командировать в колонии надежных людей.

Бассон рисовал.

– А Иоланда?

– Она в Лионе. Мы оба в Лионе. Я тебе уже говорил.

– Она поедет с тобой?

– О, нет, не думаю. Ты знаешь, что у нее магазин. Она хочет вернуться в Париж.

– А ты, ты не хочешь?

Бриде понял, что снова должен врать.

– Я, наверное, так и поступлю, если мне надоест у матери и если я не уеду.

– Не пойму, отчего ты не работаешь в газетах. Они как раз все сейчас в Лионе.

Произнося эти слова, Бассон несколько раз сожмурил глаза, как будто они у него болели.

– Да мне как-то противно, – сказал Бриде. – Все эти газеты ведут двойную игру.

В первый раз Бассон поднял голову.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил он.

Бриде не осмелился заговорить о Маршале.

– Они говорят не от чистого сердца, – ответил он.

– Ты хочешь сказать, что они только притворяются, что они за нас, а на самом деле – нет.

– Вот именно.

– И тебе это противно?

– Естественно. Иначе я не был бы в твоем кабинете.

– Тебе и вправду это противно?

– Я только что тебе это сказал.

Бриде почувствовал себя неловко. Он огляделся кругом. Можно ли было прямо сейчас взять и уйти? Этот кабинет, разве это не кабинет начальника полиции? Бассон – был ли он и в самом деле другом?

– В Марокко, значит, хочешь поехать? – спросил последний.

– Да, хочу поехать в Марокко, – отвечал Бриде, не думая о том, что говорит.

Не должен ли он сказать еще более откровенно, прямо сейчас, что он за Петена? Его остановило замечание Бассона. Он чувствовал, что слова здесь не имели ровно никакого веса. Это походило чем-то на трибунал. И все же следовало расставить точки над i.

– Ты мне только что говорил, – продолжил Бриде, – что тебе неприятно, когда я говорю о Петене. Но ты забываешь, что мы с тобой давно не виделись. Ты не знаешь, что я думаю. И я хочу, чтобы ты знал.

Бассон улыбнулся.

– Я вижу, ты нервничаешь.

– Есть с чего. Похоже, ты сомневаешься во мне.

– Я? Сомневаюсь в тебе? Тебе это кажется. Ты прекрасно понимаешь, что если бы я имел хоть малейшее сомнение в твоей искренности, ты не сидел бы здесь, в моем кабинете.

Бриде почувствовал, что у него сжало под ложечкой. Инстинктивно, он улыбнулся в ответ.

– Ты прав. Я нервничаю. У меня было столько неприятностей.

Бассон встал. Словно бы собираясь уходить, он положил в карман сигареты с зажигалкой. Потом он снова сел. Тогда встал Бриде.

– Не уходи так сразу, сказал Бассон. – мне нужно сказать тебе что-то важное.

Бриде снова сел. Он смотрел на своего друга с некоторым беспокойством.

– Что-то очень-очень важное, – продолжил Бассон.

– Что же? – спросил Бриде.

– Я хочу дать тебе один совет, дружеский совет.

– Ты хочешь дать мне совет?

– Да. И совет этот такой: будь осторожен.

Бриде почувствовал горький привкус во рту.

– Почему? – спросил он, притворяясь глубоко удивленным.

– Я повторяю: будь осторожен.

– Но почему?

– Будь осторожен, и не строй из себя идиота.

– Мне что-то угрожает?

– Ты влипнешь в историю.

– Я?

– Да, ты.

– В какую еще историю?

– Ты достаточно умен, чтобы меня понять. Теперь поговорим о других вещах. Иоланда не собиралась приехать за тобой?

– В какую такую историю? Нет, ты мне скажи, в чем дело.

– Нет, нет, поговорим об Иоланде.

В этот момент раздался слабый звонок внутреннего телефона. Какое-то время Бассон разговаривал, жестами показывая Бриде, словно бы тот его перебивал, что не следует настаивать, что тот ничего ему не скажет.

– Впустите, – сказал он, наконец, и повесил трубку.

Обращаясь уже к Бриде, он продолжил:

– Мне надо кое-кого принять. Ты не хочешь выйти на минутку подождать в приемной. Тебя вызовут сразу, как я освобожусь.

– Ты объяснишь мне, что ты хотел сказать.

– Нет-нет, я тебе уже сказал, мы поговорим об Иоланде, о наших друзьях, обо всем, но только не о политике.

– Так значит, это из-за политики?

– Не задавай мне вопросов, я не хочу тебе отвечать.

* * *

Бриде сел в приемной, где уже ожидало человек пять. Лоб его покрылся испариной. Руки слегка дрожали. Он опустил их на колени, чтобы не было заметно. Но они все равно дрожали. Он спрятал их под шляпу. Что же хотел сказать Бассон? – не переставая, спрашивал себя он.