Ловушка

О своих и чужих

Под глубокой, черной толщей воды ничего не разглядеть. Гладь идёт мелкой рябью, пробиваются откуда-то со дна мелкие пузырьки воздуха и вздымаются едва заметные в этой черноте мутные потоки песка и ила. Она всматривается и всматривается в черноту, зная, что та обязательно ответит.

Оттуда, со дна, на её голос отзываются всегда. На отдельные слова, на длинные предложения и даже на короткие вздохи – он отзывается на любой сорвавшийся с её тонких губ звук. А иногда будто бы замечает взгляд карих, почти черных, словно эта вода, глаз. Чувствует.

Вот и сейчас водная гладь встревоженно вздымается, отвечает волнами – крупными, размером с их двухэтажное поместье – и накрывает с головой. И ей не страшно. Вода не причинит вреда.

Ей нечем дышать, жидкость забивается в рот, заполняет собой ноздри и грозится добраться до легких. Она смиренно вдыхает воду и чувствует, как та спускается ниже, проникает в каждую клетку организма и обволакивает всё тело. Чувствует, как длинное, скользкое и покрытое крупными присосками щупальце обхватывает её поперек туловища и тянет за собой.

На самую глубину.

Теперь она смотрит сквозь черную толщу воды, и поднявшийся со дна вихрь из ила и песка мешает рассмотреть льющийся оттуда свет. Этот свет обманчив – и она об этом знает. Он даёт людям ложные обещания, будто маяк, заманивающий моряков на скалы. О вечной жизни после смерти, о рае и об аде, куда рано или поздно попадёт каждый. Этот свет проникает в их жизнь и уничтожает её, разрубает собой привычный уклад и сеет семя раздора между членами семьи.

Этот свет пытается затмить собой Спасителя.

– Нет ни рая, ни ада, – голос громкий, хрипящий и свистящий она слышит не впервые. Они под водой, но он звучит так четко и ясно, словно проникает ей прямо в сознание. – Только жизнь.

Присоски впиваются в кожу, обжигают своими прикосновениями и закрывают ей глаза. Больше у неё нет ни шанса наблюдать за светом.

– Я знаю, – с трепетом отзывается она, но с губ срываются лишь невнятное бульканье и крупные пузыри. Во владениях Спасителя ей не дано говорить свободно. – Самое ценное – это жизнь. И её нужно прожить по правилам.

Их они выучили наизусть. Читали детям на ночь вместо увлекательных сказок, повторяли перед обедом вместо молитвы и высекли на медных блестящих табличках под висящими в холле портретами уже почивших членов семьи Стоун.

Спаситель требует от них всего ничего: чтить и хранить память о нём, чествовать имя его и питать его. Искренними верой и любовью, бескрайними полями растущего повсюду болиголова и молитвами. Она молится чаще и отчаянней остальных, и оттого она – единственная, кого Спаситель касается сам.

Только она и знает, где его искать.

– Что будет с теми, кто не соблюдает правил? – этот вопрос волнует её сильнее прочих, но она нигде не нашла на него ответа. Молчали книги в библиотеке, молчали портреты и молчил отец. Никогда не спрашивала она лишь в часовне, хотя там ответ наверняка найдётся.

Но спросить у него самого здесь – разве не то же самое?

– Тех уже не спасти, – в голосе Спасителя не прочесть эмоций, его настроения не понять.

Длинные мощные щупальца сильнее сдавливают тело, перехватывают конечности и проникают даже в рот. Обжигают язык. Ей хочется сказать о том, что у любого должен быть шанс спастись, но он об этом и так знает.

Не ей противиться его воле. Кажется, вода наконец-то берёт своё. И она тонет.

***

Утро сегодня ясное – на небе ни облака, а жаркое летнее солнце освещает всю территорию поместья. Когда оно наконец-то проникает в комнату Лили Стоун сквозь тонкие шторы, та уже около часа бродит по прилегающему к дому саду. Собирает в корзину листья болиголова, поглядывает на растущие неподалеку цветы – от обычных белых садовых роз до куда более экзотичных, привезенных откуда-то издалека орхидей. Растут они тут с трудом, но садовник – Джеймс – второй год старается сохранить хоть пару цветов ко дню семейного собрания.

Каждый год в один и тот же день, но никогда – в одно и то же время. Кто-то опаздывает, кому-то не хочется расставаться с привычным укладом жизни, а кто-то не хочет слушать разглагольствований отца о Спасителе. Только он и сама Лили сохраняют веру в когда-то важное для их семьи – для всего острова – божество.

Властелин морей и жизни, по легенде когда-то именно он помог семье Стоун вырасти из невзрачных пахарей сначала в хозяев крупного рыболовного промысла, а затем и во владельцев одной из самых обширных сетей гостиниц в стране. Он дал им богатство, возможности и своё благословение в обмен на память о нём. На любовь.