Ловушка для банкира

Дальше время как будто остановилось. Я вспоминаю все весьма туманно. Помню, как секач бросился вперед. Помню, как дядюшка оттолкнул меня в сторону и сам встал на пути разъяренного зверя. Помню, как между ним и кабаном мелькнула черная молния, а в следующую секунду зубы молосса сомкнулись на кабаньем горле. Это произошло настолько стремительно, что никто не успел ничего понять. Когда ко мне вернулась способность ясно мыслить, я увидел, что секач мертв. Бездыханный, он лежал на земле, а над ним стоял дядюшкин молосс с оборванной цепью на шее.

Учитывая тяжелую рану егеря, охоту на этом мы завершили. Прежде чем ехать домой, я взял с дяди слово, что он не расскажет Лизоньке о той смертельной опасности, которой мы подверглись. Зачем волновать мою любимую женушку — тем паче, она на сносях. Григорий Иванович слово сдержал, и день наш прошел беззаботно и весело, как будто ничего не случилось. Сейчас уже поздний вечер, все улеглись и спят, а у меня никак не идет из головы черный молосс. Что за сила в этой собаке? Он легко разорвал железную цепь и расправился с диким кабаном, как с беспомощным котенком. Чудесный пес — во что бы то ни стало постараюсь заполучить его у дядюшки!»

«Вот так история», — Вика с трудом оторвалась от дневника.

Не успела она прийти в себя после прочитанного, как дверь отворилась, и на пороге возник дворецкий.

— Профессор Дружкина, прошу проследовать к обеденному столу.

Девушке совершенно не хотелось есть, зато очень хотелось узнать, что написано дальше в графском дневнике. Она притворно нахмурилась.

— Милош, я пообедаю, когда закончу работу. Пожалуйста, не отвлекайте меня — архив требует большой концентрации сил.

Дворецкий вышел, а Вика, поудобнее устроившись в кресле, продолжила интересное чтение.

19 июня

«Сегодня только узнал от Лизоньки, что Григорий Иванович собирается к отъезду. Был премного опечален этим известием. С дядей мы говорили буквально накануне, и мне казалось, что я убедил его погостить в нашем доме еще недельку-другую. Ан нет — немецкая пунктуальность вынуждает старика без каких-либо отклонений следовать первоначальному плану. Учитывая щепетильность дядюшки в подобных вопросах, я прекрасно осознаю, что нет никакой возможности удержать его в поместье больше того срока, который он сам себе назначил. Что ж, уважаю решение Григория Ивановича, и препятствий ему чинить не буду. В любом случае, если дядя уезжает послезавтра, у нас с Лизонькой целых два дня, чтобы потешиться его обществом. И это замечательно!