Ловушка для банкира

Вика мысленно отвесила брату увесистый подзатыльник: «Надо же такое выдумать! Спасибо, хоть не назначил меня директором Государственного архива Российской Федерации». Пока Виктория поминала родственничка незлым тихим словом, дворецкий отошел в сторону, и на девушку с любопытством уставились три пары глаз. Одного сидящего за столом — Быстрицкого — она уже знала. Еще тут находились пожилой бородатый священник с большим крестом на груди и мужчина лет сорока в строгом деловом костюме. Глянув на «делового», Виктория невольно вздрогнула. Его лицо, обезображенное судорогой, напоминало скособоченную маску. Мужчина усмехнулся. Он уже привык к подобной реакции у тех, кто видел его впервые. Осмотрев гостью с ног до головы, «деловой» кивнул, приглашая ее присоединиться к ужину.

— Здравствуйте, Виктория, — произнес мужчина, растягивая в улыбке перекошенные губы. — Я — Семен Семенович Тормакин, хозяин этого дома. А с остальными сами знакомьтесь.

— Мы с профессором уже знакомы! — воскликнул Быстрицкий.

Он шустро перескочил на другой конец стола, уступая девушке место рядом с банкиром, и глянул куда-то Вике за спину.

— Настенька, голубушка, узнай, пожалуйста, на кухне у Ольги Михайловны: будет ли сегодня на ужин ее замечательный ванильный пудинг?

Виктория обернулась. Сзади стояла миловидная шатенка в униформе прислуги. По-видимому, она выполняла роль официантки. Услышав просьбу Быстрицкого, девушка кивнула и скрылась за дверью в глубине зала.

— Ну что ж, дочь моя, — обратился к Вике священник. — Получается, вы не знакомы только со мной. Позвольте представиться: отец Даниил, настоятель местной церкви.

— В деревне есть церковь? — Викины глаза загорелись неподдельным интересом.

— А как же, — кивнул священник. — И церковь имеется, и приход — все, как положено.

— Да-да-да! Все, как положено, — живо подхватил Быстрицкий, размахивая вилкой с нанизанным на нее куском колбасы. — С тех пор как Семен Семенович появился в этих краях, тут все — как положено! Деревню не узнать. Расцвела, как майская роза!

Приживала отрабатывал свой хлеб (точнее, в данном случае — колбасу). Это понимали все, включая священника. Поэтому он выдержал паузу и заговорил лишь после того, как Быстрицкий угомонился.

— С приездом Семена Семеновича наши Красные петушки действительно преобразились, — сдержанно сказал отец Даниил, косясь на банкира. — Раньше, после развала колхоза, тут одни старики оставались. Молодежь вся в город подалась — на заработки. А теперь и здесь работы хватает. Хвала господу, люди стали возвращаться в деревню. Благодать небесная на нашу землю снизошла, иначе и не скажешь.

Тормакин оторвался от чинного орудования ножом и вилкой.

— Отче, прошу: не уподобляйтесь подхалиму Быстрицкому. С него-то, ладно, какой спрос? Шут — он и есть шут. Но от вас я, признаться, не ожидал такой откровенной лести.

— Так ведь правда это, Семен Семенович, — вздохнул священник. — Спасли вы и меня, и всю деревню нашу. Что ж я — на белое стану говорить, что оно черное?

В комнате появилась служанка Настя. Склонившись к Эммануилу Венедиктовичу, она прошептала ему что-то на ухо — по расстроенной физиономии старичка Виктория поняла, что ванильного пудинга сегодня не будет.

— Вы, дочь моя, зачем в наши края прибыли? — тем временем обратился к Вике священник. — Дело какое-то? Или так — отдохнуть-развеяться хотите?

Не успела девушка рта открыть, как в разговор снова встрял Быстрицкий.

— Дорогой профессор будет работать с архивом особняка — Семен Семенович за тем ее из Москвы и вызвал.

— Похвально, — улыбнулся отец Даниил. — История у этого дома примечательная, давно пора ею заняться. Вы, дочь моя, обращайтесь, если какие вопросы о Красных петушках возникнут. Чем смогу — помогу.

— Точно-точно, дорогой профессор! — бесцеремонно перебил священника Быстрицкий. — Отец Даниил потрясающие истории знает.

Он повернулся к священнику и требовательно застучал тростью по краю стола:

— Отче, а помните, вы обещали поведать нам о каком-то страшном проклятии?

— Проклятия подождут, — фыркнул Тормакин. — Сейчас куда важнее посвятить Викторию в предстоящую работу. Рассказать ей о сундуке в подвале, о графских бумагах.

— Дорогой профессор уже все знает! — довольно засиял Эммануил Венедиктович, не забывая при этом наворачивать вкусности на тарелке. — Я час назад зашел к ней в комнату познакомиться и заодно выложил все о подвале.

Банкир неодобрительно зыркнул на старичка.

— Кто тебя, спрашивается, просил язык распускать?

— Виноват, Семен Семенович — каюсь, — коротышка испуганно втянул в плечи лохматую голову. — Я только хотел услужить дорогому профессору. Чтоб она, так сказать, быстрее в курс дела вникла.

— Тебя не переспорить — вечно сухим из воды выйдешь, — отмахнулся Тормакин. — Что разболтать-то успел?

— Да совсем чуточку, — пискнул Быстрицкий. — Сказал, что сельсовет — это бывший особняк графов Смолиных. И в общих чертах обрисовал, как архив в сундуке нашли. В подробности не вдавался, честное слово!