Ловушка для беглецов

— Сдаются, что ли?.. — робко спросил Фимка и прижался к моему плечу.

Я не стал его отталкивать. Пусть стоит рядом.

— Нет, тут что-то другое… Надо осмотреть бумажки. Пошли.

— Да я отсюда вижу, — остановил меня Фимка. — Вон на флажке «Книга учета» написано, а первая чистая.

— Все равно надо посмотреть, — сказал я и смело приблизился к бумажкам.

Точнее, это были не бумажки, а две картонки, похожие на разорванную обложку классного журнала. Когда я поднял флажок, то поначалу ничего особенного не заметил. На нем, правда, черной краской было напечатано «Книга учета» и стоял какой-то номер, но больше ничего. Я уже хотел отбросить картонку, как вдруг заметил, что на ее обратной стороне что-то нацарапано. Я выдернул палку, повертел картонку и увидел крупные, кривые буквы, прочерченные чем-то острым!

— Что там? — подошел ко мне Фимка.

— Написано что-то… — ответил я, стараясь разобраться в нацарапанном. — Вот «П» вижу, а вторую букву не пойму…

— Дай мне.

— Подожди ты! Какая-то «ПАЯ» получается… Вот, видишь, — показал я картонку Фимке.

— Нет, это не «ПАЯ», — сказал он. — Здесь еще три буквы есть: «Е», «Р», а вот третья…

— «Первая»! — осенило меня, и я сразу все понял.

— Что первая?

— Слово тут написано: «Первая»! Сечешь? — от радости я чуть не прыгал. — «Первая», понимаешь?!

— Первая?.. Так, значит…

— Правильно! — перебил я Фимку и тут же поднял вторую картонку, а так как буквы на ней были прочерчены глубоко и четко, то мы без всякого труда прочли вот такие странные слова:

«Люди! Помогите. Лестница под забором».

В самом низу было приписано или, вернее, процарапано еще одно слово: «Пожалуйста».

Прочитав последнее слово, мы с Фимкой переглянулись и почти одновременно удивились:

— Вот это да!..

Фимка тут же дернул меня за рукав:

— Пошли искать лестницу.

— Сейчас, — согласился я и посмотрел на чердак. — Как ты думаешь, кто там?

— А все равно, кто бы ни был — он ведь просит помочь, — ответил Фимка и неожиданно закричал: — Эй, на чердаке, мы сейчас! Потерпи немного! Понял?!

Но никто не ответил. На чердаке молчали, и это насторожило меня.

— Постой, — задержал я Фимку. — Ну-ка повтори.

— Что повторить?

— То, что кричал.

— А зачем?

— Нужно. Повторяй, — прошептал я.

— Ладно, если нужно… — И Фимка повторил, но уже не так громко. — А зачем это тебе, Пашк?

Слышишь? — Я показал пальцем на чердак.

— Ничего не слышу.

— И я ничего не слышу.

— Ну и что?

А то! Тебе не кажется странным, что он не отвечает?

И записочки разные, вместо того чтобы крикнуть — помогите, мол. И лестница! Почему он написал, что она под забором? А сам где? На чердаке. Как же он ее под забор положил, а?!

— Не знаю я ничего… Может, он глухонемой?

— А лестница?

— Кто-нибудь положил, не обязательно он.

— Но кто?! Нет, тут что-то другое… — И я пристально поглядел на чердак.

Он был почти таким же, как всегда. Только окно, высоко приподнятое от края крыши, было раскрыто настежь и не отражало яркого солнца. Оно теперь даже казалось не окном, а темной, прямоугольной дырой, за которой могло скрываться все, что угодно.

— Может, все-таки полезем, — нерешительно предложил Фимка. — Надо же помочь человеку?

Я покачал головой:

— Ну откуда ты знаешь, что ему нужна наша помощь, и что «он* — это «он», а не «они»?

— Но ведь в записке-то написано.

— Эх ты! Написать все можно. Думать надо — лестницу кто-то другой положил. — И я понизил голос. — У меня есть идея. Никто не знает, что нас ждет на этом чердаке, поэтому предлагаю обманный маневр. Сделаем вид, что ушли, а в это время потихоньку разведаем. Мы сейчас не имеем права рисковать собой — у нас другие планы. Понял?

— Я, конечно, не против, — засомневался Фимка. — Ну, а если их там много?..

— Тогда удерем. Главное в нашем деле — неожиданность. Усек?

— Это все понятно, только я плохо бегаю.

— Ничего, может, и бежать не придется, — успокоил я его и, набрав в легкие побольше воздуху, закричал: — Эй, на чердаке! Мы сейчас не можем: нам домой надо! Через час придем. Слышите?!

Конечно, как я и ожидал, нам никто не ответил. На чердаке стояла тишина, и эта тишина показалась мне зловещей. Но я спокойно поднял свою полевую сумку, сунул в нее картонки с записками и, не спеша, пусть видят, что я ничего не боюсь, первым пошел к забору.

Фимка поплелся сзади.

Глава третья. В ЛОВУШКЕ

Фимка плелся сзади, но лестницу обнаружил первым.

Я пролез в одну из дырок и пошел к тому месту забора, где он был повален, но лежал целым, не разбитым. Ведь говорилось же в записке, что «лестница под забором». А Фимка шел в стороне и случайно своим ранцем, который он волочил почти по земле, подцепил длинный лист ржавого железа и тут же замахал мне:

— Пашка! Сюда! Вот она.